Легенда о Гвендолин. Морвейн Ветер
и провиденья. Но отражения – обманчивая сущность. И часто на поверку всё оказывается не так, как показывает нам магическая чаша или хрустальный шар.
Несведущие в искусстве, порой выучив всё один заговор на воде, принимаются ворожить, силясь предсказать завтрашний день. Но это едва ли не самый ненадёжный прогноз.
Потому я не слишком поверила пророчеству, которое начертал моему господину огонь.
Но знающий чародей сумеет разглядеть прошлое, сокрытое от глаз. Для этого надо не только уметь смотреть и видеть, но и правильно сделать расчет. Определить, какая правда отразилась в отражениях миров.
Говорят, что все эти пузырьки – только тени настоящих деревьев и камней, которые растут там, где находится истинный мир. Нас всех учат так. Но иногда я задаю себе вопрос – если наш мир всего лишь отражение, хотя я чувствую и осязаю его, то кто смеет говорить мне, что там, по другую сторону пузырьков – настоящий мир?
Что земля, на которой я стою, и глаза, которыми я смотрю, шум морской волны под окном и гром, бушующий над морем – всё это просто сон?
Иногда я думаю, что они правы. Но если это в самом деле так – что будет, когда я проснусь? Или вернее – когда я на самом деле сплю?
Мир, в котором ко мне приходит мой персональный дух, порой кажется мне таким же настоящим, как тот, в котором я живу наяву.
А ещё иногда я испытываю странное чувство – будто настоящим тот мир делает именно он. Его голос, ласкающий мой слух. И тогда мне становится не важно, в каком из миров я нахожусь – я просто хочу, чтобы он оказался там со мной.
Оставшись в одиночестве после встречи с моим новым господином, я приказала Дейдре принести мне чашу, воду и некоторое количество разных трав.
Сама я в ожидании, когда будут выполнены мои распоряжения, прилегла отдохнуть.
Когда же Дейдре появилась на пороге, опять я велела ей поставить чашу на ковёр передо мной, рядом сложить пучки зелени, которые она держала в руках, а затем выйти вон.
Оставшись в одиночестве, я села на колени перед чашей и прикрыла глаза, сосредотачиваясь. Затем приподнял веки и провела рукой над водой.
Нараспев произнесла несколько слов, которые бумаге передавать не стоит. И начала один за другим выбирать из пучков нужные листочки, чтобы затем, раскрошив их в пальцах, кинуть в воду.
Медленно в расходившихся по воде кругах появлялись миражи – отражения иных миров.
Дрожь охватила моё тело – предчувствие, что я увижу его, гостя из снов.
Но нет, ни лица его, ни голоса не появилось в воде.
Зато я видела моего господина – в одной лишь ночной накидке на голое тело, такое же прекрасное, как наяву. Он сидел на подушках, широко расставив ноги и положив руку на одно колено – а одна из танцовщиц гарема извивалась перед ним.
Она скользнула к повелителю, и всё померкло – на месте изображения появился луг, где одна за другой всходили семь разноцветных трав.
Я вздрогнула, вспомнив слова господина, но тут же взяла себя в руки, когда изображение задрожало в унисон моим мыслям. Усилием воли я