Комарра. Лоис Макмастер Буджолд
юридических запросов и просьб. Неуверенность в исходе дела об опеке над сыном вызывала у нее тошноту. Но она годами шла к этому. Если она не разберется с Тьеном сейчас, когда ярость ее так и кипит, то как она сможет пройти через все остальное, когда к ней вернется хладнокровие?
Катриона прошлась по квартире, выискивая взглядом имеющие для нее ценность вещи. Таких было немного. Большая часть мебели стояла здесь еще до их приезда и здесь и остается. Она периодически пыталась создать уют, сделать это место хоть немного похожим на барраярский дом, посвящала этому долгие часы… Нет, это все равно что решать, что спасать из огня в первую очередь. А ничего. Да гори оно все!
Единственным исключением был бонсаи двоюродной бабушки. Это не только ее единственное материальное воспоминание о жизни до Тьена, но и память о покойнице. Держать нечто столь глупое и уродливое в течение семидесяти лет… Что ж, это типичная обязанность фор-леди. Катриона горько улыбнулась, втащила деревце с балкона на кухню и начала оглядываться в поисках чего-нибудь, в чем можно его нести. При звуке открывающейся двери она затаила дыхание и постаралась придать лицу максимально бесстрастное выражение.
– Кэт? – Тьен сунулся на кухню и огляделся. – А где ужин?
А я бы сперва поинтересовалась, где Никки. Интересно, через сколько времени эта мысль придет в голову ему?
– Где лорд Форкосиган?
– Остался в конторе. Сказал, придет за вещами позже.
– А! – Катриона поняла, что исподволь надеялась покончить с неприятным разговором, пока Форкосиган будет завершать сборы в ее кабинете. Его присутствие гарантировало подобие безопасности, Тьену пришлось бы держать себя в руках. Что ж, может, так оно и к лучшему.
– Сядь, Тьен. Мне надо с тобой поговорить.
Недоуменно подняв бровь, он тем не менее сел за стол слева от нее. Катриона предпочла бы, чтобы он сел напротив.
– Я от тебя ухожу.
– Что? – Его изумление казалось искренним. – Почему?
Катриона поколебалась. Ей не хотелось начинать дискуссию.
– Думаю… Потому что я иссякла. – Только сейчас, оглядываясь на прожитые тоскливые годы, она начала отдавать себе отчет, сколько сил она вложила, чтобы сохранить брак. Неудивительно, что это тянулось так долго. Теперь все кончено.
– Но… но почему сейчас? – По крайней мере он не сказал «ты шутишь!» – Я не понимаю, Кэт. – Она видела, как его мозги начинают работать, но не в сторону понимания истинных причин, а, наоборот, в совершенно противоположном направлении. – Это из-за дистрофии Форзонна! Дьявольщина, я так и знал…
– Не будь дураком, Тьен. Если бы причина была в этом, я ушла бы уже много лет назад. Я поклялась быть тебе верной в здоровье и в болезни.
Откинувшись на стуле, он нахмурился еще сильней.
– У тебя кто-то другой? У тебя появился кто-то другой, так?
– Уверена, тебе бы этого очень хотелось. Потому что в этом случае ты смог бы обвинить его, а не себя. –