Проклятая статуя. Елена Казакова
подруг, которым молодой граф рассказал о часовне. Захотев её рассмотреть, девушки уговорили Эмиль выйти в заброшенную часть парка.
Оказавшись на заросшей кустарником поляне, они медленно прошли до часовни и свернули к озеру, а Эмиль осталась около ступеней. Посчитав, что настал подходящий момент, Мирантон, опустившись на одно колено, сказал о своей любви, восторженно называя Эмиль единственной и любимой, той, ради которой он готов жить и умереть.
Девушка, нахмурившись, молча, выслушала друга своего брата, а потом подозвала подруг и с высокомерием и брезгливостью, поразившей Эмирейка, произнесла:
– Как посмел ты говорить мне о своей любви?! Разве я, дочь благородных родителей, давала повод думать, что когда-нибудь взгляну в твою сторону?! Да кто ты такой, что бы я тебя увидела?! Ни ума, ни красоты, ни положения при дворе. Ты нищее ничтожество, я презираю тебя!
Граф в мгновение ока был сброшен с небес на землю и раздавлен тем, что идеал и госпожа его души, жестока и надменна. Увидев, что Эмиль собирается уходить, он умолял её:
– Я люблю вас, не отвергайте меня.
– Что можешь ты мне предложить? – со смехом спросила красавица.
– Верность.
– Верность? Кому она нужна?
– Всё. Я ради вас готов на всё, моя госпожа! – вскричал граф.
– Да я предпочту стать нищей! И пусть моя красота превратится в прах и мужем станет дряхлый и злой старик, но я никогда не выберу тебя в мужья! – воскликнула Эмиль, отталкивая влюблённого, и продолжая высмеивать его перед подругами, ушла.
Встав на ноги, Мирантон, не видя ничего перед собой, сделал несколько шагов и, споткнувшись, упал на ступени часовни. Сжимая голову руками, он пытался понять, за что девушка могла возненавидеть его.
– За что? За что? За что? Она моя жизнь, моя любовь, – прошептал граф, поднимая глаза к небу.
Увидев печальное лицо статуи, сын Бергтака сказал:
– Вы так спокойны и чисты, госпожа, и вы верны этой часовне уже много лет. Вы свидетель моей искренности и любви. Если бы боги позволили вам ожить и подтвердить мои слова, Эмиль поверила бы мне! Скажите, чем мог я вызвать гнев Эмиль, чем оскорбил? Я лишь хотел положить к её ногам мою жизнь, честь, верность, стать опорой.
Посчитав себя виноватым в таком ответе девушки, Эмирейк произнёс:
– Я должен догнать Эмиль и убедить в том, что я не хотел её обидеть.
Вновь поднявшись, сын Бергтака побежал к замку, но за это время Эмиль уже успела рассказать родителям о признании Мирантона и отец девушки, не позволив Эмирейку подойти к дочери, приказал покинуть его поместье. Заступившись за друга, Фердин увёл Мирантона в парк и убедил уехать. Он обещал поговорить с отцом и сестрой и написать Эмирейку.
В тот же день ворота замка затворились за Мирантоном, но вернувшись следующей ночью, он прошёл мимо озера и часовни к калитке. Войдя в парк, Эмирейк увидел две фигуры, медленно бредущие по дорожке. Узнав своего друга и Эмиль, сын Бергтака подошёл,