А.. Ольга Востокова
только по прихоти Арнольда.
Емельян всю жизнь мечтал о художественной студии, и вот, Арнольд, словно угадав его желание, подарил ему этот волшебный мир с окном во всю стену. И хотя Емеля был уверен, что Арнольд этим подарком просто заглаживает вину перед племянником, у которого он увел жену, Щукин ни за что бы не согласился расстаться с этой прекрасной мастерской. Но график работы практически не позволял художнику использовать студию по назначению и творить в ней. У него просто не оставалось на это времени и сил. А как здорово было бы днями напролет писать там картины. Емельян мечтал, что он мог бы нарисовать все то, что открывается его внутреннему взору. Он рисовал бы портреты и пейзажи, исторические сюжеты и современные абстракции, творил бы в жанре импрессионизма и беспредметной живописи, иногда возвышаясь до сюрреализма. В конце концов, Емельяну удалось убедить себя, что не в деньгах счастье, ведь даже дядя-олигарх то и дело твердил об этом. Надо было делать выбор в пользу творчества, в пользу искусства, а не в пользу монотонной офисной работы, пусть она и осуществляется с использованием графических редакторов, создающих лишь иллюзию творческой работы.
Емельян боялся лишиться стабильного заработка, уйдя из «Нефтьпрома», но с другой стороны, у него же были кое-какие накопления. К тому же он верил, что в случае крайней нужды Арнольд не оставит его без помощи. «Ведь дядя же оценил мой талант. Этим разговором он сам дал мне понять, что я не должен тратить время в офисе, а вместо этого мне нужно, наконец, заняться искусством по-настоящему. Я буду организовывать выставки и продавать картины. В случае чего Арнольд проспонсирует мои первые выставки, а потом, когда я стану знаменит, мне уже ничего больше не придется просить у дяди». Наконец, Емельяну удалось убедить себя, что ничего страшного не случится, если он покинет «Нефтьпром» и, наконец, займется тем, о чем всегда мечтал.
Через неделю Арнольд с улыбкой выслушал слова племянника, который объяснял, почему он не может продолжать работу в «Нефтьпроме».
– Скажу честно, я не понимаю твой выбор, но я уважаю его, поскольку ты сделал его сам. Ценю это. Да, я с большим удовольствием организую твою выставку, о которой ты упомянул. Как раз, проведешь мне экскурсию, расскажешь что-нибудь про живопись. Откровенно говоря, в вопросе изобразительного искусства я – абсолютный ноль.
Емельян испытывал огромное облегчение и был счастлив, он понимал, что вот теперь-то, именно сейчас, и начинается по-настоящему новый этап в его жизни. Он ощутил настоящее блаженство, когда стало понятно, что Абаджваклия одобряет его решение уйти из холдинга и заняться творчеством, ни на что не отвлекаясь. Но Арнольд не торопился отпускать племянника из своего кабинета, где они по традиции пили чай со сладостями.
– Мы с Ксенией собираемся переехать в особняк на Пятницкой, – жуя пирожное, поведал нефтяник, – приезжай к нам в гости как-нибудь, пока мы не уехали. Столько хлама там всякого, мы никак не разгребем.