А.. Ольга Востокова
какие-то трофеи. Емельян невольно залюбовался всей этой почти музейной обстановкой.
– Чай, кофе? – спросил Арнольд.
Щукин вздрогнул и очнулся от оцепенения, вызванного дороговизной окружавшей его обстановки.
– Может быть, ликер? – добавил олигарх, располагаясь за рабочим столом.
– Э, нет, лучше чай, – нерешительно вымолвил художник.
Арнольд отдал распоряжение секретарше по телефону и уселся за стол с компьютером, включил системный блок, и тут же закурил, пододвинув к себе шикарную хрустальную пепельницу.
– Куришь? Угощайся, кубинские, – и Арнольд протянул гостю коробку с сигарами.
Вошла высокая молоденькая секретарша, одетая, кажется, чересчур откровенно для своей должности. Емельяну показалось, что в ее должностные обязанности входит не только распределение телефонных звонков и сервировка стола. Она грациозно поставила на стол поднос, на котором стояли чашки, чайник, блюдца со сладостями и вазочка с пастилой.
– Ну, как живешь? Рассказывай, рассказывай, дорогой мой, – затягиваясь сигаретой, спросил олигарх, лениво глянув в сторону покачивающей бедрами удаляющейся секретарши.
– Мм… а что, собственно, рассказывать… даже не знаю, с чего начать, – совершенно растерявшись, пробормотал Щукин, не зная, как себя вести перед этим человеком. Ему казалось, что все мысли от волнения стерлись из его головы, он был как девственно чистый лист белой бумаги – ни одной надписи. Ему было не по себе, художник не решался даже задержать взгляд на своем собеседнике. Он опускал глаза, лишь изредка решаясь взглянуть на своего визави. Шутка ли, перед Емельяном сидел один из богатейших людей страны. Арнольд был именно таким, каким художник его помнил по телерепортажам, – худой, с орлиным носом и ниспадавшими на лоб непослушными волнистыми черными волосами с легкой проседью.
– Я сказал тебе прийти к девяти? Буду откровенен, я плохо помню, о чем мы вчера говорили, – Арнольд вальяжно развалился в кожаном кресле, а Щукин застенчиво ютился на стуле, стоявшем по другую сторону стола, – напомни-ка мне, пожалуйста, о чем мы вчера беседовали, – Арнольд рассматривал своего гостя внимательно, чуть склонив голову на бок. Художник почувствовал себя ужасно неловко.
– Вы сначала сказали, что мы можем встретиться в ресторане. А потом мы решили, что лучше все-таки в «Нефтьпроме»…
– Да, да, припоминаю. И правильно решили. Я был пьян вчера, – сказал Арнольд. Емельян не знал, как ему на это реагировать. Тем временем магнат выдвинул ящик стола и вынул оттуда небольшую начатую бутылку коньяка.
– Не хочешь составить мне компанию? – спросил он озадаченного Емельяна, наливая себе рюмочку. Художник растерянно помотал головой, пробормотав что-то вроде «Разве можно употреблять на рабочем месте?».
– Мне можно, – отозвался Абаджваклия и залпом выпил коньяк, а бутылку убрал обратно в стол, – вот теперь гораздо лучше. Я вчера перебрал. Ну, надеюсь, хоть по части