Кино для взрослых. Евгений Новицкий
не видел? – Я опять покачал головой. – Ну такое приключенческое кинишко. Ничего себе, я считаю, получилось. Прежде всего за счет Вари… Закончились, в общем, съемки – я от нее, конечно, не отстаю. Она – как-то так поначалу не очень меня воспринимала. И довольно долго это длилось – я уже даже надежду почти потерял. Ну а раз однажды не выдержал уже, приехал к ней без предупреждения – бухнулся на колени. Казни, говорю, или милуй. Я, говорю, точно понял: мне нужна только ты. Больше вообще никто. Во-об-ще. Я не врал – я действительно так думал и думаю. И всегда буду думать. Я ей много тогда всего наговорил – чуть ли не час на коленях простоял. Я, говорю, не понимаю, как жить, не знаю, зачем, для чего, почему… Без тебя жизнь бессмысленна. Абсолютно. А с тобой в ней будет смысл двадцать четыре часа в сутки. Я такие фильмы с тобой сниму! Ты самой популярной девушкой в Союзе станешь. А может, и в мире. И без тебя я теперь, клянусь (я действительно поклялся – и клятву сдержу), ни одного фильма не сделаю. Не захочешь у меня сниматься, вообще уйду из кино. Да и из жизни, вероятно… Поверь, говорю, Варя, без тебя, вне тебя для меня теперь ничего не имеет значения. Пусть хоть огнем все горит… Послушала она меня, послушала, помолчала. И потом запросто так говорит негромко: «Хорошо, я согласна». И я теперь, старик, счастливейший из смертных! Вот так вот. – И Волнистый залпом осушил еще один бокал.
5
Признаться, он меня удивил. Кто мог ожидать от этого перманентно самодовольного, нахального, безудержно жизнерадостного типа, сибарита по призванию, этакого воплощенного Стивы Облонского… так кто, спрашивается, мог ожидать от него столь сильной любви к кому бы то ни было? Каюсь, я не мог. Но в эту минуту я ему полностью поверил.
Волнистый же наполнил себе новый бокал, зажег следующую сигарету и продолжил изливать свои восторги по поводу жены:
– Понимаешь, я до сих пор не могу поверить, что она – моя, что она всегда рядом. Что у меня дома, вместе со мной, и только со мной, есть такое чудо. Это неописуемое чувство – я даже не подозревал, что такое возможно. Я каждый день осыпаю ее цветами и комплиментами – и, кажется, никогда уже не смогу остановиться. «Ты – восьмое чудо света!» – так я ей и говорю. Или вот давеча чего сформулировал: «Если, говорю, завтра неоспоримо докажут, что существует бог, на меня это не произведет никакого впечатления. Потому что я навек впечатлен тем фактом, что есть ты. А поразительнее этого ничего быть не может!..» И все это, заметь, тоже совершенно искренне. Я действительно так думаю. – Волнистый настаивал так, словно я ему не верил. А я почему-то очень понимал его и продолжал верить каждому слову, даром что всегда считал его болтуном и хвастуном. И потом я ничего не знал о его жене, но тоже сразу уверовал, что она – какая-то особенная. Слишком уж непривычно красноречивым был сейчас Волнистый.
Мне показалось, что надо хоть что-нибудь ответить на эту пламенную речь, но я сумел выдавить лишь:
– М-да, не знаю, что и сказать…
– Когда увидишь ее, сам все поймешь, – подмигнул мне Волнистый. – Так, значит, актрисы у тебя нет?
– Нет,