Сказки Индийского океана. Григорий Лерин

      Позади остались Красное море и Баб-Эль-Мандебский пролив. Вечером дед с чифом чаевничали на мостике. Неторопливо обсуждали вечный мертвый штиль Аденского залива, полную луну, повисшую над верхними грузовыми палубами, и вспоминали, конечно, драматические события в проливе Тиран.

      Чиф выложил новую версию.

      – Знаешь, почему от рифа отскочили, Анатолич? Это Серега, матрос наш новый… Он одной рукой штурвал крутил, а другой рулевую колонку наглаживал и причитал: «Ну, красавица, ну, хорошая моя». И уговорил старушку – послушалась. Вот и ты так же со своим главным двигателем попробуй.

      – Да уж, моего уговоришь! Он – мужик, он только кувалду понимает, – не согласился дед. – Слушай, Боря, а с чего это у мастера психологическая реабилитация так затянулась? Я в машине пацанов спросил. Он Сане Чащину всего две бутылки в Акабе заказал.

      – Две – Сане Чащину, две – боцману. Вот и получается четыре дня. А то и пять – как закусывать будет.

      – Понятно… – Дед снова вернулся к больному вопросу. – Нет, мне вот что интересно. Какая же сволочь топливный клапан закрыла?

      Чиф не успел высказать свои соображения по этому поводу. На мостик ворвался Яхья, волоча за собой кого-то.

      – Гуд ивнинг, чиф! Гуд ивнинг, чиф! – поздоровался он с обоими вибрирующим от гнева голосом и подтолкнул вперед незнакомого сирийца – широкоплечего и насмерть перепуганного паренька. – Вот, это он – Ибрагим Умар!

      Чиф с дедом переглянулись.

      – Новенький, что ли? В Акабе сел? – спросил Анатолич.

      – Это – чиф-инженер! – рявкнул Яхья и тряхнул Ибрагима за плечо. – Это – чиф-офицер! Посмотри им в глаза, Ибрагим Умар, если у тебя хватит совести!

      Ибрагим заплакал. По его лицу потекли крупные слезы, он стал тереть глаза кулаками, размазывая по лицу коричневую пыль из баранника.

      Испытующий взгляд Яхьи метнулся по лицам офицеров, проверяя реакцию, но тут же его глаза снова заблестели неподдельным гневом.

      – Плачь, плачь, Ибрагим Умар, – зарычал он, – ибо страшная кара ожидает тебя от мистера Хасана, если уважаемые чифы доложат ему о твоем преступлении.

      Подобный дипломатический спектакль для чифа и деда был уже далеко не первым, и смысл происходящего оба раскусили сразу. Хоть Яхья и показывает, что готов немедленно зарезать Ибрагима, всех его родственников и даже мышей в его доме, он будет просить, чтобы Ибрагима простили и не закладывали Хасану.

      – А что он натворил, Яхья? – спросил чиф.

      – Это он – Ибрагим закрыл топливный клапан! Это из-за него мы чуть не ударились о подводную скалу! – закричал Яхья и добавил что-то по-арабски.

      Ибрагим застонал и закачал головой. Яхья взглянул на деда и торопливо проговорил:

      – У него девять братьев и сестер…