Песнь Нижних земель. Т. Амман
Буду ждать наших гостей.
– Стражу, помощник вздрогнул, стражу удвоить? Бабум горько улыбнулся, посмотрев на молодого человека.
– Да разве это поможет? – он кашлянул. Разве это поможет, Дорей? Ты свободен. Сегодня можешь заниматься своими делами. Если что, я пошлю за тобой.
Юноша склонил голову, но задержался.
– Иди, Бабум махнул рукой. Я бы все отдал, чтобы сейчас оказаться на твоем месте.
– Господин Нарада, помощник кивнул, прикрыв за собой высокую дверь.
К центральному входу Дома управителя подошли двое. Хашимцы, стоявшие по бокам, склонили головы и напряглись одновременно – многие знали, что собой представляют подобные визитеры. Знаний этих хватало, чтобы не задерживаться в их компании ни минуты.
Дверь отворилась, и приемный зал на мгновение накрыла тень. Бабум не сводил взгляд с асира, миновавшего дверной проем не без усилий, он был воистину огромен. Словно оживший утес протиснулся к Бабуму на прием. Даже среди самих асиров этот, вне сомнения, считался гигантом. Он был одет в темно-серые одежды, обшитые мехом, его сапоги были настолько велики, что Бабум, как ему показалось, мог бы всунуть в один такой обе свои ноги. Лицо гиганта имело явные черты его народа – свойственную ему полную симметричность, но в остальном он походил на затупленного увальня: огромное квадратное лицо, щетина на щеках и голове, маленькие черные глазки нездорово блестели в тени мясистых надбровий; губы взрезаны уродливым шрамом, горбатый острый нос – еще одна характерная черта – слегка искривлен. Все это походило на нелепую карикатуру облика истинного асира, в которой автор полотна намеренно исказил и преувеличил все их отличительные черты, щедро сдобрив физиономию своей работы долей кретинизма. Но Бабум много лет находился на соответствующих должностях и глаз его был наметан: знак, изображающий белую ладонь правой руки, аккуратно вышитый на куртке вошедшего, вкупе с полным отсутствием бороды, четко давали понять – этот человек из службы безопасности. И он крайне опасен.
«Но эта глупая рожа…» – подумал Бабум, привстав и почтительно кивнув.
Распорядитель знал, что худшее его ждет впереди. И не прогадал, когда увидел напарника великана: плавной походкой, аккуратно прикрыв за собой дверь, в приемный зал вошел, несомненно, полукровка – дитя асира и, наверное, лиллийки. Кровосмешение бросалось в глаза и вызывало в Бабуме, как и было заведено, легкое отвращение. Полукровка был одет в такие же серые одежды, но чело его таилось под широкими полями шляпы; Бабум догадывался, что она скрывает. Он был высоким и худым, однако, как и всем полукровкам, ему передались лишь симметрия лица и бледная кожа, а вот рост, хоть и был крайне внушительным для простого человека, тем не менее – не чета асирскому.
Но не это в посетителе заставило нутро Бабума дрогнуть. Первым, что встревожило распорядителя, была нашивка на левой груди – черная длань без указательного пальца; вторым, что сгустило напряжение, были явные уродства в виде ужасных шрамов на шее и тыльной стороне ладоней полукровки.