Кентервильское привидение. Оскар Уайльд
перечень преступлений. В правой руке он высоко держал палицу из блестящей стали.
Никогда прежде не видав привидений, Кентервильский дух, естественно, ужаснулся и, бросив беглый взгляд на страшный призрак, побежал назад к себе в комнату, путаясь в складках савана и уронив заржавленный кинжал в сапоги посла, где на следующее утро его нашел дворецкий. Добравшись до своей комнаты и очутившись наконец в безопасности, он бросился на узкую походную кровать и спрятал лицо под одеялом. Спустя некоторое время, однако, проснулась в нем старая кентервильская отвага, и он решил пойти и заговорить с другим привидением, как только рассветет. И едва заря окрасила холмы серебром, он вернулся туда, где столкнулся с жутким призраком, чувствуя, что, в конце концов, два привидения лучше одного и что с помощью нового друга сумеет справиться с близнецами. Но когда он очутился там, его взорам представилась страшная картина. Что-то, очевидно, приключилось с призраком, так как свет окончательно потух в его пустых глазницах, блестящая палица выпала из рук и весь он прислонился к стене в крайне неудобной и неестественной позе. Дух Кентервиля подбежал к нему, поднял его, как вдруг – о, ужас! – голова соскочила и покатилась по полу, туловище окончательно согнулось, и он увидал, что обнимает белую канифасовую занавеску, а у ног его лежат метла, кухонный топор и выдолбленная тыква. Не понимая причины этого странного превращения, он дрожащими руками поднял плакат и при сером свете утра прочел следующие страшные слова:
ДУХ ОТИС
Единственный настоящий и оригинальный призрак!
Остерегайтесь подделок!!
Все остальные – ненастоящие!
Ему сразу все стало ясно. Его обманули, перехитрили, оставили с носом! Глаза его засверкали старым кентервильским огнем; он заскрежетал беззубыми деснами и, подняв высоко над головой сморщенные руки, поклялся, согласно образной фразеологии старинной школы, что, когда Шантеклер дважды протрубит в свой рог, совершатся кровавые преступления и убийство тихими шагами пройдет по этому дому.
Едва он произнес ужасную клятву, как с красной черепичной крыши далекого домика раздалось пение петуха. Дух захохотал долгим, глухим и печальным хохотом и стал ждать. Час за часом ждал он, но по какой-то необъяснимой причине петух вторично не запел. Наконец около половины восьмого приход горничных заставил его отказаться от страшного бдения, и он вернулся в свою комнату, не переставая думать о своей тщетной надежде и неисполненном желании. Там, у себя, он принялся перебирать древние книги, которые очень любил, и вычитал, что каждый раз, когда бывала произнесена его клятва, всегда вторично пропевал петух.
– Да будет проклята эта гадкая птица, – пробормотал он, – дождусь ли дня, когда верным копьем проткну ей глотку и заставлю петь мне до смерти.
Потом он лег в удобный свинцовый гроб и оставался там до самого вечера.
На следующий день дух чувствовал