Сюжет в центре. Станислав Хабаров
– Королёву, который поинтересовался больше сутью схем. Ликбезом дело и закончилось, хотя могло получить обычный для тех времён строгий резонанс.
Никаких ранговых разделений тогда в отделе не было. Начинающий новичок мог оказаться в столовой за одним столом с профессором Раушебахом и порассуждать с ним о чём угодно. Услышать, например, от него, что второе блюдо разумней есть первым, потому что в жидком из-за большей теплоёмкости дольше хранится тепло, и высказать своё «просвещённое» мнение.
Работали и по субботам. Отличием от будней было только то, что столовая была закрыта, а на лестнице главного здания торговали пончиками с повидлом. Всё было обычным и будничным. Необычной была тематика.
Было всё, присущее молодости: увлечения, дружеские пирушки и коллективные застолья, стенгазета, футбольная команда «ЦСКА БВ», гимн отдела, сочинённый остроумным Юрием Спаржиным на мотив «Солдаты в путь»:
Наше дело не уроним
И пойдём своим путём.
Мы в науке Келдыша догоним,
А Петрова обойдём.
А за БэВэ родного
Костями лечь готовы.
Пускай БэВэ зовёт.
Ребята, в поход.
Тогда в НИИ было всего два академика – М.Вс. Келдыш (будущий Президент Академии наук СССР) и Г.И. Петров (будущий директор Института космических исследований). Газеты называли Келдыша Теоретиком космонавтики. В 1961 году его выбрали Президентом Академии Наук СССР, а после смерти в 1978 его бюст установили на аллее героев у ВДНХ, рядом с бюстом Королёва почти по Маяковскому: «после смерти нам стоять почти что рядом».
Были и интересные капустники, в которых обыгрывались насущные темы. В первом для меня, в предновогодние дни моего прихода обыгрывалась отдельская теснота. На сцене странное сооружение из трёх поставленных друг на друга столов. На нижнем можно только лежать, и красивая Валя Голованова предлагала командированному смежнику: «Ложитесь рядом со мной». Сидящего наверху Дмитрия Князева зовут к городскому телефону, и он кубарем скатывается с трёхэтажной высоты.
Отсутствие производственных площадей и кадры были в то время для новорожденного отдела реальной необходимостью. И Князев призывал с трибуны очередной комсомольской конференции нииёвскую молодежь бросать свои «замшелые» научные темы и переходить в отдел Раушебаха на перспективные. Совещания проводились часто на ходу, проблемы обсуждали стоя: то в коридоре, то в зале «Стрелы».
В комнате 39 сотворилось чудо компоновочного чертежа первой системы ориентации. Её мозговым центром стал недавно пришедший в НИИ Евгений Башкин, а её конкретным исполнителем аккуратный недавно демобилизованный из армии Саша Артемьев.
Испытания готовой системы проходили в Подлипках, в КИСе (Контрольно-испытательной станции) королёвского КБ в присутствии высокого руководства. Включили электрическое «солнце». Яркие лампочки «солнца» датчик игнорировал, система не заработала. Возникла немая сцена. Не сработал