Строитель империи. Василий Сахаров
прокатиться, – говорит капитан и командует: – Всем на выход! Пятерка Толстова по левой обочине! Пятерка Давыдова по правой! «Акинак», вперед!
– Вперед! – эхом ответили ему десять голосов, и, не дожидаясь, пока «Брэдли» остановятся, через задние люки, в вечернем сумраке, на землю хлынули быстрые и ловкие Меченые.
Дава сидел крайним и на грунте оказался быстрее всех. Его тело в спецдоспехе всего лишь на мгновение замерло на дороге, дабы просчитать обстановку и оглядеть местность. Позади низина и подорванный фугасом горящий грузовик, возле которого катаются по земле тела южноафриканских солдат. Слева и справа достаточно крутые для обычного человека горные склоны, которые покрыты невзрачным и редким темным кустарником. Впереди дорога уходит в гору, на перевал, и там идет основной бой, судя по звукам, против батальона правительственных войск рубится не менее сотни бойцов.
«Блин, все как на тренировке, – подумал Давыдов. – Нападение на автоколонну из засады. Ну, держитесь, негры, сейчас мы повоюем».
Все это заняло секунду, и во главе своих четырех подчиненных, таких же, как и он, офицеров гвардии, старший лейтенант помчался на правый склон. То же самое, но только слева, делали Толстый и его парни.
– Всем внимание! – услышал в шлемофоне Дава голос Куликова. – Не задерживаться! Прорубились и наверх! Работать мечами, патроны экономить, пригодятся! Я посмотрю, что в тылу творится, и догоню.
– Принял! – прошептал Дава и в несколько сильных высоких прыжков буквально вылетел на взгорок.
Прямо перед лейтенантом оказался первый противник, раздетый по пояс старичок лет шестидесяти с потрепанным автоматом М-16 в руках. Он в недоумении посмотрел на возникшее перед ним человекоподобное существо в переливающейся металлической зелени и вскинул свое оружие. Но было поздно. Удар кулаком, обернутым в перчатку из трирского серебра, размозжил голову приверженцу древнего культа. Следом за стариком последовал приземистый крепыш лет сорока, зажавший в руке гранату. Ширх-хх! Меч отсек ему ладонь, а следом за кистью покатилась и голова.
Вокруг Давы работали его братья. Потоки чужой крови лились на тонкий слой горной земли, забрызгивали листья кустарника, траву и камни. Меченые действовали стремительно и не делали ни одного лишнего движения. Два шага вперед. Удар! Вскрытое горло. Мертвец. Три шага вправо, в окопчике пулеметчик. Нога в металлическом сапоге опускается на его голову – и еще один труп. Прыжок прямо! И меч прошибает грудную клетку толстяка, который сжимает в руках подрывную машинку.
Где-то совсем рядом с Давой взорвалась граната. Щебенка и каменная крошка вперемешку с осколками прошлись по силовому полю доспеха, и оно, рассчитанное на большие нагрузки, сберегло своего хозяина. Новый прыжок лейтенанта, на окопавшегося в узкой расщелине человека в офицерской фуражке. Легкий шлепок по виску, и противник обмяк.
– Этого допросим! – сказал Дава, и боец позади командира пятерки подхватывает «языка» на плечо и, совершенно