Уходящий тропою возврата. Александр Забусов
в носке и работе. Длинные и широкие рукава завершали крой. Порты, заправленные в короткие широкие из грубой кожи поршни, пузырились из-под полов рубища. Точку во всей этой красоте ставил вышитый пояс-оберег.
«Карден отдыхает», – хмыкнул про себя Сашка.
– Ну я!
– Как звать?
– Кучма.
– Ка-ак? – Сашка чуть не обоссался от смеха, вспомнив президента самостийной Украины.
– Кучма! – повысил голос старейшина селища, может, подумал, что чужак глухой.
– Что ж, любезный, можешь сказать своим орлам, что на сегодня грабеж, мордобой и остальные показательные выступления для вашей деревни отменяются. Насиловать женщин у моих юнцов безусых, – Сашка кивнул себе за спину, проследив за взглядом мужика, вскользь брошенным на юных кривичей, – сегодня настроения нет. А вот поесть, причем солидно, в вашей деревеньке нам бы хотелось. За еду мы, естественно, заплатим звонкой монетой. Ну и лошадей соответственно тоже накормить потребно.
– Тебе, витязь, кто-то неправду сказал. У нас в селище постоялого двора отродясь не было.
– Что ж вам деньги не требуются? Богато живете, смотрю.
– Ну, богато – не богато, а не бедствуем. Почитай все селище кровная родня. Ладно. Три деньги серебром с вас, и накормим, а уж потом уезжайте.
– По рукам!
Уже входя в деревню пешим шагом, из уважения к жителям вели лошадей в поводу. Сопровождаемые деревенскими, юнцы оглядывали дворы, выискивая глазами какое-либо несоответствие спокойной крестьянской жизни. Сотник дивился на добротность и величину изб, крытых дранкой, с пристройками сеней, с расписными окнами, выходящими на улицу или на южную сторону, в рамы которых вместо стекол была вставлена слюда. Крыши домов односкатные, у иных владетелей даже двускатные с коньком наверху. После устроенной тревоги женщины поняв, что все решилось миром, разбежались по дворам, хозяйство не будет ждать долго. Открывались калитки, и на улицу погнали коров, прекрасно помнящих, в какой стороне выпас, и потянувшихся к другой околице деревни. Хлопотливые куры далеко не отходили от заборов своих хозяев, тем паче при каждом гареме вышагивал свой султан, зорко глядевший за действиями многочисленных жен.
Прискакали разведчики, доложили, что тати на развилке погнали караван по правой дороге. Горбыль торопить события не стал, уж если Жвар взял след, то не выпустит. Если не суждено выхрючиться, то нужно хотя бы плотно поесть, да и ноги размять дорогого стоит.
– А что, Кучма, хорошо ли вам здесь живется? – отдуваясь, набив утробушку, задал вопрос хозяину. – Вижу, селище у вас действительно богатое.
Старейшина явно подобрел после того, как три серебряных кругляша перекочевали из Сашкиного кошеля в его заскорузлую от работ ладонь, поэтому и угощение выставил доброе. Молодые организмы набивали желудки вчерашними щами, причем варево принесли сразу из трех дворов, слили в один казан и подогрели до кипения. Из погреба на столы выставили куриный холодец, грибы, нашинковали шмат сала, нарезали лук, головок