Удивительные истории о бабушках и дедушках (сборник). Наринэ Абгарян
сдвинулись, в глазах – отчаяние. – …помолимся.
У Катьки отвисла челюсть, и тут же раздался звонок в дверь. Ваня сглотнул, как пойманный с поличным вор, зачем-то сунул Катьке ее кофту и вышел в коридор. Катька заметила, что руки у него трясутся.
Да что это такое?! Она быстро осматривала комнату в поисках следов женского пребывания.
Скользнула взглядом по трюмо, перевернула одну подушку, вторую… Не может быть! Между матрасом и спинкой выступало что-то розовое. Беззвучно застонав, Катька двумя пальцами подцепила торчащие махрышки и вытянула из щели… чирлидерский помпон.
– Ба… – Катька задохнулась. – Не смей, слышишь?! НЕ СМЕЙ!
Хлопнула входная дверь.
– Катюша? – Ваня показался в проеме. Катька едва успела вернуть подушку на место и разглаживала ее вспотевшими ладонями.
– Катюша, – Ваня глупо улыбался, как будто его держали на мушке и внезапно передумали убивать, – это соседка.
– Не бабушка? – Катька отупело моргнула.
– Почему не бабушка? – Он рассмеялся. – Как раз очень даже бабушка. Взяла надо мной шефство, пирожками подкармливает. Я таких вообще раньше не ел – тесто тоненькое, начинки мно-о-го… Пойдем, я чайник поставил.
Катька с любопытством отправилась на кухню, пожалев, что ни разу не испекла Ване пирогов. За последнее время, отвлекая бабушку, она чего только не освоила: и расстегаи с рыбой, и осетинские с мясом. Бабушка! Катька обернулась и погрозила подушке кулаком.
Ваня достал из микроволновки блюдо с пирожками: – Маленькие – с повидлом, большие – с капустой. Ты чего? Не любишь?
Катька уставилась на пироги. Сначала на те, что с капустой. Потом на маленькие – и она даже знала, с каким повидлом. На свои собственные пироги. Испеченные как раз утром по бабушкиному рецепту. Уложенные частично на эту самую тарелку с золотым ободком – для Сазоновны.
Катька машинально обвела глазами кухню, сама не понимая, чего хочет найти, и вдруг замерла. Теперь она знала, почему Ваня сразу показался ей знакомым, – действительно, одни черты. Он обернулся, тоже посмотрел на портрет в углу:
– Это дедушка. Он классный… – взгляд зацепился за траурную ленточку, – …был.
В спальне зашлись старческим кашлем. Ваня грохотнул табуреткой, что есть силы закашлялся сам, вскочил:
– Я сейчас… это… магнитофон… подожди!
– Вань. – Катька успела схватить его за руку. – Не надо. Я знаю. Это дед Василий… не до конца умер. У них заговор.
Она привела оторопевшего Ваню в комнату, достала из-под подушки помпон:
– Вот! Давай начистоту. Это – моя бабушка. В смысле, не пипидастр, а…
Ванино лицо полыхнуло румянцем. Катька присмотрелась:
– О… – звук пошел с трудом. – О… на и у тебя… танцевала?! – Катька закрыла лицо ладонями. – Боже, ты поэтому молиться хотел?
Ваня сползал по стенке, задыхаясь от смеха:
– А носки-то… – выдавил он. – Носки помнишь?
– И все-таки обидно, – отсмеявшись, сказала Катька. –