Адель. Капля королевской крови. Ирина Крылова
человеком, жить на виду у всех, да и никогда она этого не хотела.
– Но …
– А ты смогла. По всему королевству говорят о красавице принцессе, достойной дочери своих родителей.
– Я просто хотела, что бы король гордился…
– Молодец! Он гордиться. Ты все сделала правильно. Не стоит сходить с пути, который дан тебе богом. У тебя хорошие задатки и доброе сердце. Ты будешь не только достойной принцессой, но и со временем великой королевой!
– Вы так думаете!? Но как же это… это ведь ошибка. Во мне нет королевской крови!
– А насколько я помню, есть! И ее больше чем в некоторых других королях, добывших себе трон силой или хитростью. Это твои путь, Аделаида. Иди по нему достойно, с высоко поднятой головой! Я никогда тебя не выдам.
– Спасибо вам, мадам! – воскликнула Адель и снова разревелась, но уже от облегчения.
– Ну, полно тебе, душенька, а то мы весь первый этаж затопим! – пошутила пожилая женщина, вставая.
– Куда вы?
– Домой. Я увидела то, чего хотела. Моя душа спокойна. Я возвращаюсь в Сен-Тули.
– Нет, что вы!? Не бросайте меня здесь! – испугалась Адель. – Вы очень мне нужны. У меня никого здесь нет, да и вообще нигде нет. Я поговорю с королем, он щедро вас наградит. У меня есть драгоценности, я вам их отдам… только пожалуйста побудьте при мне, ну хотя бы какое-то время?
– Почту за честь, ваше высочество. Я с удовольствием останусь с вами. О, нет, оставьте, – рассмеялась графину, заметив как Адель бросилась к сундучку. – Драгоценности вам еще пригодятся, уж поверьте мне, ваше высочество. Я думаю король нам не откажет.
– Спасибо, мадам! Только… только не могли бы вы звать меня Адель. Когда мы наедине, конечно.
– Хорошо, дитя мое. Но при людях вы всегда будете для меня вашим королевским высочеством, принцессой Беренгарией Васконской, – согласилась графиня. Вот так началась ее служба у маленькой одинокой девочки.
Дни молодой принцессы Беренгарии проходили в приятной суете и хлопотах. Охота и конные прогулки по утрам заканчивались плотным обедом и отдыхом. В то время, когда политическая жизнь двора только начиналась и толпы просителей, придворных и челяди сновали по коридорам, жизнь на женской половине после обеда затихала. В эти после обеденные часы Аделаида могла отдохнуть в женских покоях, склонившись над вышивкой, в полудреме прислушиваясь к неторопливому разговору придворных дам. Здесь можно было просто молчать и слушать, слушать и запоминать. И девушка впитывала в себя как губка, собирая по крупицам, то самое ценное, что не пришло к ней вместе с богатством и властью опыт, жизненный опыт придворного быта. Вся ее жизнь даже в эти часы проходила на виду. Аделаида еще не слишком хорошо освоилась при дворе и уставала от необходимости постоянно находится под прицелом сотни глаз, которые выискивали в ее манерах, ее поведении, в ее речи малейшие неточности и с удовольствием смаковали каждую из ее ошибок. Только сейчас девушка начала понимать, что закрытая в стенах монастыря она