Сумасбродка на выданье. Виолетта Якунина
образом.
Но Жаткину все было мало, ему казалось, что оставались во мне неиспользованные ресурсы. Правильно казалось. И вот в прошлом месяце Жаткин собрал общее собрание и хорошо поставленным голосом сообщил о том, что назрел вопрос о собственном рекламном отделе. Дескать, наша газета вполне может быть прибыльной и рентабельной, если начать распродавать рекламные площади, поэтому он поручил редактору, то есть мне, заняться рекламой. Остальные должны были быть на подхвате. Каждому, кто притащит в газету рекламу, было обещано двадцать процентов. Дальше последовала десятиминутная речь о том, что хватит сидеть на всем готовом, пора и деньги учиться зарабатывать. Вообще-то я давно удивлялась, почему у нас глухо с рекламой, но мудро помалкивала: как известно, инициатива наказуема. До сих пор финансирование издания шло за счет фирмы «Брут», но всем было понятно, что эта фирмочка даже на туалетную бумагу для сотрудников не зарабатывает. И на самом деле «Автопробег» служил для отмывки чьих-то грязных средств, которые прогонялись по брутовским документам. И Жаткин – это лишь подставная фигура, соответственно, куражиться он мог лишь перед сотрудниками редакции. Но внешне все выглядело в пределах нормы, зарплаты нам выплачивали без задержек, так чего же было не работать?
Но теперь моей вотчиной становилась реклама. И я готова была его убить за этот бред. То, что он предлагал делать, даже не пахло профессионализмом. Во-первых, я уже не раз занималась привлечением рекламодателей, и для меня это было отнюдь не новое дело, не то, что для Жаткина, который только слышал звон, да не знал где он. Реклама – это серьезный и многоуровневый процесс, и, в отличие от шефа, я понимала, что редактор не может быть одновременно еще и рекламными агентом. Во-вторых, создание базы рекламодателей – это весьма трудоемкий и долгосрочный проект. А зная Жаткина, я подозревала, что с завтрашнего дня он примется спрашивать с меня результат. И в-третьих, меня раздражало все показное, глупое и ненатуральное, как школьная комсомольская организация в годы моей юности. Зачем она, кому нужна, чем занимается, что решает?
Но никакие аргументы не подействовали – реклама полностью повисла на мне. И тут я решила, что смогу это вытянуть. Нет, я не сошла с ума, я поступила еще глупее : убедила себя доказать окружающим, что я суперспособная и деловая женщина. «Автопробег» стал смыслом моей жизни: я жила на работе и жила работой. Статьи в газету я теперь готовила по ночам (между нами девочками – это было не так уж и сложно), а весь день с утра до вечера висела на телефоне, «привлекая клиентов на свободную рекламную площадь». Дело пошло на лад. Я подписала несколько договоров с перспективой дальнейшего сотрудничества. И наметила неплохой список потенциальных рекламодателей.
И тут Жаткин притащил в офис невообразимую девицу. Высокая и худая, как жердь, она была живой карикатурой к песне о «секс-бомбе». Ноги-палки с острыми коленями были обуты в ботики на невероятной шпильке. Мохнатый топик не прикрывал живота, запавшего между ребер. Выпирающие тазобедренные суставы и тощий зад обтягивал