Темные воды. Лариса Васильева
можно потрогать? – спросила она.
– Можно, – ответил подошедший сзади Антон.
Сашка присела и осторожно погладила густую шерсть.
– А что это за порода такая? Это же не бульдог и не овчарка? – других пород крупных собак она не знала.
– Это сенбернар. Порода горных спасателей, разыскивают людей в горах, в снегу.
– А, я читала о них, только думала, у нас их не бывает.
Пес ей понравился, такой добродушный, спокойный, и морда у него была какая-то смешная, унылая: уши висят, уголки глаз опущены, и щеки сползают вниз, и язык висит. Наверно, она тоже понравилась Бонни: когда Сашка выпрямилась, пес встал и пошел в дом следом за нею. Проехаться бы на нем… Но она постеснялась Антона.
17
Сашка в одиночестве гуляла вокруг замка, сидеть в комнате надоело. Пора уезжать, но она все никак не могла решиться. Это словно совершить прыжок с парашютом, шагнуть в бездну, и неизвестно, раскроется ли парашют… Да есть ли у нее он? А бездна – одиночество.
Вечером поднялась на смотровую площадку на башенке. Насколько хватало глаз, высились вокруг горы. Удивительная тишина разлилась в долине, и ни души… Сашка любовалась заходящим солнцем, отражавшемся в воде и искоса освещавшем верхушки гор. Застывшим, неподвижным озером в рамке темного леса. Словно чаша. Сашке вспомнилась бабкина старинная чаша из обожженной глины. Ее нечаянно разбили, когда хоронили бабку. В эту чашу знахарка наливала воду, когда ее просили сделать любовный приворот. В памяти послушно всплыли слова молитв и наговоров, она словно увидела перед собой бабку, читавшую молитвы. И оглянувшись, не слышит ли кто, Сашка стала четко и ясно повторять странные фразы:
– «Род проходит и род приходит, а земля пребывает вовеки.
Восходит солнце и заходит солнце и спешит к месту своему, где оно восходит.
Идет ветер к югу и переходит к северу, кружится, кружится на ходу своем, и возвращается ветер на круги свои».
Сашка не задумывалась, верит ли она в Бога, есть ли Бог, просто эти слова из Библии запомнились ей и очень нравились.
– «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем», – повторяла она из Экклезиаста. Потом вдруг вдохновенно начала произносить слова заговора:
– «Солнышко низкое, солнце красное, озари водицу своим лучом, согрей ее, дай свою силу; наполни своей силой, налейся и растворись в этой воде».
Заходящее солнце окрасило воду в озере в красный цвет. Сашка все говорила и говорила. Сначала шепотом, а потом громче, ее слова словно стелились по водной глади. Заговор был таким длинным, как это она все запомнила?
– «И пусть сила воды текучей сольется с силой слов моих реченных!
Аминь, аминь, аминь!
Пусть водица эта омоет все члены раба Божия,
Пусть сила моя опоит его душу…»
У нее начала кружиться голова, но Сашка продолжала:
– «Пусть раб Божий видит лишь меня в каждой женщине…
Пусть ложится ночью и встает утром с думой