Девятая рота (сборник). Юрий Коротков
со второго яруса на пол. Растерянные пацаны кое-как выстроились в трусах около кроватей, не понимая, что происходит. – Ложись! Ползком марш!
Пацаны поползли по кругу между кроватей.
– Быстрей! Быстрей, я сказал! Быстрей, уроды! – Дыгало подгонял пинками по ребрам. – Голову не поднимать! – Он с силой ткнул каблуком в затылок Чугуну, припечатав того лицом в пол. – Еще быстрей!
Пацаны, задыхаясь, ползли на пределе сил, извиваясь всем телом, дробно стуча голыми локтями и коленями.
– Что? – вдруг остановился сержант. – Что, не понял?.. Встать!
Пацаны вскочили, тяжело переводя дыхание. Дыгало пошел по кругу, оглядываясь.
– Ты что-то сказал, рядовой? – Он с левой ударил Стаса в зубы.
– Никак нет.
– Может, ты? – с разворота ударил Дыгало Джоконду.
– Никак нет, товарищ сержант.
– А-а! – вдруг радостно оскалился Дыгало. Он, хищно пригнувшись, двинулся к Лютому. – Это ты, воин! – Он подошел вплотную, лицом к лицу, глядя в упор мутными глазами. – Ты хочешь что-то сказать, правда! Я же вижу! Ты давно хотел мне что-то сказать! Ну скажи, ну пожалуйста! Ну? Чирикни на ушко! – Он повернул голову, прислушиваясь.
Лютый молчал, глядя на него исподлобья.
– Ну, давай! – Сержант вытащил его в середину круга. – Один на один! Как нормальные мужики! Никто не видит! Никто не узнает! Ну! – Он ударил Лютого. – Ты – берет, и я – берет! Давай! Давай! – Он ударил еще несколько раз.
Лютый только защищался, сдерживаясь из последних сил.
– А может, ты? – Дыгало выхватил Чугуна. – Давай! Ну, все на одного! – лихорадочно обернулся он. – Вот он я! Вперед, десантура! – Он стал в стойку посреди круга, сделал выпад назад, пытаясь достать ногой, метнулся в одну сторону, в другую. Пацаны только расступались, молча глядя на него. – Ну! – отчаянно заорал Дыгало. – Есть тут хоть один мужик или чмыри одни позорные?..
Он вдруг остановился и замер, опустив плечи, будто выпустили воздух. Медленно прошел к выходу, не глядя отшвырнув с пути Воробья, и грохнул дверью.
В казарме стало тихо, пацаны молча переглядывались.
– Приснилось, что ли? – сказал Ряба.
– Ага, приснилось… – Стас сплюнул тягучую кровь, вытер разбитые губы.
– Весеннее обострение. – Воробей покрутил пальцем у виска. – Это у них бывает.
– Погоди, – вспомнил Джоконда. – Сегодня в штабе говорили: он заявление опять писал, хотел с нами улететь. Сегодня отказ пришел.
Сквозь окно видно было, как Дыгало, запинаясь, не разбирая дороги, брел по городку. Потом сел на землю и обхватил голову руками.
Ряба торжественно вскрыл трехлитровую жестяную банку яблочного компота. Повел носом и, зажмурившись, сладострастно замотал головой. Остальные тоже, сталкиваясь лбами, понюхали – и оценили. Они сидели вокруг разложенной на газетке снеди в скупо освещенной сушилке, под развешенными на металлических штангах бушлатами.
Ряба зажег спичку и жестом волшебника поднес к банке – над горлышком заплясал голубой огонек.
– Чистяк!