Мир из прорех. Другой город. Яна Летт
как она хотела. Все это было случайностью – не слабостью.
– А-а-а! – Мужчина взревел, отшатнулся, схватился за плечо… – Мак, сюда!
Тот, кого звали Маком, большой, свирепый, несся на подмогу к своему товарищу, из плеча которого все еще торчал Каин нож.
Ее взгляд метнулся вправо, влево – она искала увесистую палку или камень, оброненный кем-то нож, что угодно. Марк лежал на земле, опрокинувшись навзничь, тяжело дыша, и суковатая палка у него в руке была далеко… Слишком далеко от нее, и все происходило так быстро.
Сразу несколько вещей случились одновременно, как будто кто-то вдруг заставил время ускориться, спотыкаясь, понестись вскачь.
Чужак с ножом в плече, рыча, осел на землю неподалеку от Марка. Его лицо побелело, и Кая почувствовала, что ее мутит. Второй нападающий несся в ее сторону, воинственно размахивая обыкновенным, но оттого не менее смертоносным молотком, и Кая метнулась влево в отчаянной попытке увернуться от удара… А потом вдруг что-то огромное и черное, двигаясь со скоростью, недоступной ни зверю, ни человеку, с ревом пронеслось мимо и врезалось в Мака. Он все еще по инерции размахивал молотком, ставшим теперь бесполезным, жалким, неопасным… Нечеловеческий, мощный удар сбил его с ног, смял, как бумажную куклу.
Кажется, он кричал, не мог не кричать, а может быть, это кричала сама Кая. Как во сне она видела и брызги крови и чего-то отвратительно серого, и белые от ужаса глаза чужака, кажется, позабывшего о ноже в собственном плече… А потом она вдруг обнаружила, что лежит на спине и пятится, пятится, пятится, быстро перебирая руками и ногами. Левую руку обожгло болью – кажется, под ладонью хрустнул пылающий уголек, но Кая ощутила это как будто со стороны. Тень снова взревел и ринулся обратно, сбив с ног убегающего чужака с ножом. Первого он оставил лежать на земле, мягкого, красного… И Кая не хотела разглядывать то, что от него осталось. Ее спина уткнулась в борт одной из повозок, и она слепо шарила руками по земле, надеясь найти что-то, что могло бы сойти за оружие…
Тень носился по лагерю, сметая и круша все на своем пути. Опрокинулся и упал на бок их фургон, жалобно звякнув упряжью. Несколько лошадей, и без того гарцевавших и встававших на дыбы, совсем потеряли рассудок от ужаса и оборвали свои путы. Одна из них понеслась прямо на Каю… Спустя мгновение туда, где была ее кисть, опустилось тяжелое лошадиное копыто. Очень близко к ней сверкнул белком испуганный лошадиный глаз… А затем Тень настиг ее.
Кая видела, как еще сильнее закатился глаз лошади, слышала дикое, жалобное ржание, а потом Тень разорвал лошадь пополам – и помчался дальше, неуправляемый, дикий в своей ярости. Черные перья на его шее стояли дыбом, острая чешуя топорщилась, как шерсть на загривке у кошки, добравшейся до мыши. Зеленая слюна вперемешку с красным капала на землю, громко шипя там, где еще тлели угли пожара.
Чужаки бежали прочь, и бежали караванщики – Кая видела прыгающие спины, исчезающие в лесу. Теперь они не сражались между собой – никому больше не было дела