Перекресток. Павел Анатольевич Забродин
в какое-то липкое месиво из корней и тины, поминутно поскальзываясь и пытаясь сохранить равновесие.
Солнце шло к зениту, слегка разгоняя густой туман своими жаркими лучами. Путники уже начали заметно уставать, когда туман начал становиться все прозрачнее и, наконец, совсем рассеялся. Дорога под ногами стала заметно суше и вот уже Сенька с Егором ступили на сочную зелень луга, который, будучи согрет солнцем, обдал их душистым ароматом разнотравья. Тут товарищи решили устроить привал и, усевшись в тени небольшого попавшегося по дороге куста, приступили к нехитрой трапезе.
Сначала Егор достал из котомки небольшую фляжку и, протянув её Сеньке, стал с грустью смотреть, как тот, не отрываясь, выливает её содержимое себе в рот. Закончив пить и утерев рот и усы лапой, Сенька протянул фляжку Егору и тот, полагая, что ему достанутся только оставшиеся капли, приложил её к своим губам.
К его удивлению воды во фляжке было предостаточно, и он легко утолил свою жажду. Напившись вдоволь, Егор закрыл фляжку пробкой и, встряхнув её, удостоверился, что она все так же полна, как будто из неё и не пили. Посмотрев на фляжку еще раз, Егор убрал её в котомку и с удивлением взглянул на Сеньку, который преспокойно жевал какую-то травинку, зажмурившись и развалившись в тени куста.
– Бездонная она, – словно отвечая на немой вопрос Егора, произнес Сенька, все так же не открывая глаз.
– Чудеса, – подумал Егор.
В слух он ничего не сказал, но тут же услышал:
– Ничего чудесного. Подарочный вариант фляжки походной бездонной обыкновенной.
Егор несколько опешил от такого ответа Сеньки, но промолчал.
– Однако, заболтался я что-то. Идти нам пора, – произнес Сенька, поднимаясь с травы. – Еще через дурной мост идти. Хотелось бы засветло его проскочить.
В голосе веселого до этого момента Сеньки послышалась озабоченность и крайняя серьезность. Было и без вопросов ясно, что «дурной мост», как назвал его Сенька, штука явно неприятная даже для нечистой силы. А то, что Сенька и есть нечистая сила – в этом Егор не сомневался. Егор только на миг поймал себя на мысли, что невзначай причислил Сеньку к нечистой силе и, слегка смутившись, решил, что сейчас не время и не место для таких размышлений.
Действительно, было не время и не место для излишних размышлений, так как путники, довольно быстро пройдя луг, подошли к пологому берегу неширокой речки, через которую был перекинут шаткий деревянный мостик. Собственно речкой назвать это можно было с большим натягом, так как была она, как уже было сказано выше, неширока, да и не глубока. Сквозь прозрачную воду были видны камни, многие из которых возвышались над водой на столько, что по ним можно было перебежать эту речку быстрее, чем по мосту. Мост или, что точнее, мостик представлял из себя не внушающее доверия сооружение из жердей и досок на столько, на первый взгляд, сгнивших, что вряд ли кто и решился бы по ним пройти, не опасаясь провалиться в воду. Не могли от этого спасти и перила, связанные из таких тонких жердочек, что их скорее можно было назвать прутками, чем жердями.
Сенька