Рассказы серого ворона. Игорь Александрович Мелик-Фарамазов

      Альфа.

      – Иди смотреть, ощенилась Альфа, щенков семеро, прикуривать можно от их морд.

      Дядя Миша шутил над ярко – розовыми носами щенков. Альфа моя собака, щенки тоже мои, все мои, я их никому не отдам! У нас во дворе три собаки, а будет десять, это же замечательно!

      В свои шесть лет я рассуждал именно так. Это был третий помёт Альфы. Дедушка отгородил собаке укромный угол в сарае, там она и ощенилась. Теперь моим любимым занятием стало подолгу наблюдать за малышами. Особенно я любил смотреть, как они сосут, постанывая от удовольствия и кряхтя, как от тяжёлой работы.

      Но что – то пошло не так. Пропал один щенок, теперь их осталось шестеро. Где щенок? Я чувствовал, взрослые говорят неправду: “дедушка кому – то отдал, у собаки того человека нет детей”. Куда мог деться слепой сосунок семи дней от роду? Повзрослев, я стал понимать, что малыша мог убить забежавший в сарай кабанчик, могла унести крыса, когда Альфа отлучалась по своим делам, оставляя своих детей всего на несколько минут. Да мало ли что ещё могло произойти… Но тогда я ничего не хотел понимать, только догадывался, что щенок погиб, и это от меня скрывают. В тот же день Альфа вырыла нору под старым толстым забором из необожжённого кирпича и перенесла туда щенков. Через два дня, рано утром, забор рухнул, нору засыпало землёй и кирпичом. Альфа откопала своих мёртвых детей, всех шестерых, положила трупики здесь же, у норы, очистила, вылизывала, переворачивала, тыкала в тельца носом, пытаясь найти признаки жизни хотя бы у одного из них. Она убедилась, что щенки мертвы, села, и безучастно смотрела в пространство, в никуда, из глаз «азиатки» катились слёзы. Сидя на корточках возле Альфы, я тоже плакал, впервые увидев, как плачет собака. Тогда я не мог знать, что ещё не раз увижу слёзы «азиатов», ещё не раз, даже в зрелом возрасте, сам буду плакать из – за собак. Никогда, даже в детстве и в юности, я не плакал от физической боли. Раны от когтей хищных птиц, ожоги, вывихи, переломы, собачьи покусы и огнестрельные ранения, полученные по живости натуры, огорчали главным: мама узнает и станет плакать, но собачьи слёзы и страдания всегда были для меня потрясением, а большая красивая «азиатка» Альфа осталась в памяти, как самая добрая и заботливая собака.

      Гара.

      Слух об указе обрастал новыми подробностями, всё более нелепыми и невероятными, но народ Страны Советов уже знал точно: облагаться налогом поштучно будут фруктовые деревья и домашняя скотина, а значит, за ишаков придётся платить. Тратиться на редко используемых копытных никто не хотел. Поздним душным вечером ишачков провели по улицам пыльного городка, из дворов выгоняли других осликов и они присоединялись к общему табуну. Решено было отогнать табун подальше от городка и выпустить на волю, попросту изгнать, избавиться от него. Так и сделали. Никто не обратил внимания на то, что Гара шёл рядом с длинноухими. Годовалый алабай вечерами часто слонялся недалеко от своего двора. Двое парней отогнали две дюжины ишаков подальше от населённого пункта и, возвращаясь ночью, по прохладе, не заметили, как Гара ушёл с табуном, вернее, увязался за невысокой добродушной ослицей – своей приёмной матерью.

      История эта произошла в Туркмении, недалеко от Мары, то ли в Тахта – Базаре, то ли в Байрам – Али, позже каждый рассказчик будет утверждать, что произошло это именно в его захолустье, и что он видел и знает об этом больше остальных.

      У лучшей в районе суки, рослой, и с хорошим костяком, родилось четверо щенят. Сразу было заметно – щенки богатыри, не зря собаку возили на вязку в кушкинский район, уж очень был хорош тот кобель, здесь таких давно уже не было.

      Мать щенков погибла, когда им не было и трёх недель, и сын хозяина, мальчишка -подросток,