Рассказы серого ворона. Игорь Александрович Мелик-Фарамазов
с приходом рабочих, отвозили назад, в старый родительский дом. Дней через десять, утром, Айнак встретил меня у калитки. На голове кобеля было большое рассечение, больше пяти сантиметров, обнажена была голая кость черепа. Земля у ворот была в пятнах крови, здесь же валялось несколько половинок кирпича. Судя по вмятинам в земле, половняки с забора бросал мужчина, не ребёнок, один из них углом ударил собаке в голову. На воротах и высоко на заборе отпечатались следы собачьих лап. Получив травму, пес не оставил пост и продолжал защищать двор. На днях мы переедем сюда жить, нужно быть осторожным, рано или поздно Айнак повстречает на уличной прогулке людей, ранивших его, тогда крепче нужно будет держать поводок, скорее всего, это кто-нибудь из соседей. Так оно и получилось.
Казалось, рана на голове беспокоила меня больше, чем саму собаку, наложили несколько швов, и дело с концом.
Пришла осень, первый тестовый поединок впечатлил любителей собачьих турниров, и мой пёс попал в поле зрение людей занимающихся боями.
…Мы уже возвращались домой с прогулки, как через дорогу от нас появился парень с крупным питбулем. Питбуль, вцепившийся в собаку взглядом, был без ошейника и поводка.
– Держи! Держи собаку!
Поздно! Гладиатор уже бросился в атаку, отстегивать поводок времени не было, ошейник с «азиата» был сорван рывком. Айнак, как окаменевший, неподвижно стоял на обочине и ждал нападения, на долю секунды опередив агрессора, алабай взял его за ухом за шею.
Желая увидеть собачью драку, с обеих сторон движения зеваки останавливали машины, образовалась пробка.
Айнаку не было и полутора лет, гладиаторская драка нам ни к чему.
Подзываю хозяина питбуля:
– Эй, парень, я одену своей собаке ошейник и придержу его, а ты оттащи свою, да смотри, крепче держи!
–Нет, пусть дерутся, мой твоему ноги переломает.
Этого я не ожидал, ведь выгул бойцовой собаки без поводка я принял за глупое легкомыслие. Число зрителей удвоилось, теперь дорога была забита машинами, водители оставляли автомобили и спешили увидеть драку собак. Толпа “болела” за “нашего, узбекского”. Владелец питбуля был уязвлён обидными выкриками в адрес иностранной собаки, а каждый новый прием «азиата» толпа сопровождала одобрительными воплями, как на футбольном матче.
Откуда-то из-за машин выскочил суетливый мужчина в очках, ругался, требовал дать ему проехать, но толпе было совершенно не до него, здесь он напоминал назойливую муху досаждавшую людям. Внезапно очкастый увидел двух офицеров милиции. Наверное, по профессиональной привычке и из чувства долга, милиционеры иногда одёргивали слишком эмоциональных зрителей, хотя сами же были страстными болельщиками. Очкарик был явно не в духе и слишком резко потребовал у офицеров навести порядок и пропустить его машину. Приказные интонации и скандальный тон не понравились капитану милиции:
– Бабушке своей приказывай! Иди вон, в ГАИ звони или к участковому обращайся! Уже давно бы