Магистраль смерти. Валерий Атамашкин

      Висевший на ремне, переброшенном через плечо, АК-47, ритмично бился о бедро Палыча…

      Ночь постепенно приближалась к своему экватору, но в воздухе ощущалась духота минувшего дня. Палыч и Сергей вдыхали пары раскаленного летнего воздуха, широко раскрыв рты. Испариной были покрыты лица напарников. Палыч то и дело протирал платком взмокшее лицо и сплевывал на асфальт пропитанную никотином слюну. Сергей порой оступался, и его уводило в сторону, но он тут же восстанавливал равновесие и шел дальше, рассматривая расстелившийся по экватору горизонт. В глаза бросалась его бледность. Лицо лейтенанта, покрытое крупными каплями пота, стекающими вниз от самого лба, блестело, приняв какой-то непонятный блекло-серый оттенок. Майор несколько раз интересовался его самочувствием, но Сергей отвечал, что с ним все в порядке. Но предчувствие майора все же говорило об обратном. Отравление, полученное в тоннеле, давало о себе знать. Сергей выглядел отвратительно, чтобы он ни говорил.

      Свежий ночной воздух позволил немного расслабиться. Палыч приходил в себя. Майор по-прежнему не видел смысла возвращаться в тоннель, считая, что для этого нет причин. Место происшествия опечатано, оставалось вызвать коллег-криминалистов и следователей. А сделать этого так и не удалось. Так что возможный единственный вариант сейчас – это найти какой-нибудь холмик, с которого можно связаться с диспетчером и наконец сообщить о происшедшем. А если нет (об этом, конечно, совсем не хотелось думать), то придется идти пешком до ближайшей станицы или села, а если такового не предвидится, то и до самого Ростова, чтобы, наконец, связаться с начальством там. И только тогда, скорее всего днем, вместе с патологоанатомом и следователем, вернуться в этот чертовый тоннель к «десятке», а точнее к тому, что находилось внутри… Палыча передернуло, но он тут же взял себя в руки. И все равно, что скажет Миронов против того, что место происшествия было брошено.