Самая страшная книга 2021. Александр Матюхин
Прости Господи.
Солдат приложил пальцы к горлу. Каждое слово давалось ему тяжелее предыдущего. Анархист, глядя на него, вспомнил, как давным-давно один знакомый казак хлебнул из бутылки, в которой оказалась царская водка. Потом, много месяцев спустя, когда к нему вернулся голос, он говорил точно так же, с таким же трудом выдавливая слова из влажного заструпованного отверстия на месте рта.
– Здесь не могут ей противостоять. Она как волк в хлеву. Будьте начеку.
Тихий щелчок клапана на кобуре Солдата.
Анархист поправил топор за поясом.
Поп кашлянул и одернул рясу.
И все обернулись на звук.
Тот доносился из темного коридора по левую руку. Скрип и нервный, частый перестук. Выплывавшая из темноты фигура более всего напоминала бесформенный куль. Солдат прочистил горло. Такие кули, пропитанные кровью и окруженные зелеными мухами, часто появлялись в траншеях, где до того разрывались артиллерийские снаряды. Он видел, как рядовые собирали в эти кули лопатами красную грязь с белыми осколками и розовыми клочками, а грязь сочилась обратно сквозь прогрызенные крысами прорехи.
Но это был всего лишь человек. То, что осталось от человека. Он передвигался на маленькой, грубо сколоченной каталке, толкая себя вперед единственной уцелевшей рукой. Скрипело и стучало расшатавшееся колесико, бьющееся о половицы. Человек сидел скособочившись, и Анархист не сразу понял, что у него нет ног. Штанины армейских брюк были урезаны и подшиты выше колен. Болтался свободно левый рукав некогда белой рубахи. На желтом лице фиолетовые круги под глазами казались черными кавернами, на дне которых поблескивала влага.
Увечный приблизился, за его спиной мутным мороком маячила санитарка.
– Ну-ка, подойди, – поманил ее пальцем Солдат.
Девушка шмыгнула носом и приблизилась, затравленно глядя снизу вверх:
– Отлично. Анархист!
– Я!
– Дай-ка ей покрепче.
Санитарка распахнула рот в испуге, но крикнуть не успела. Тяжелый, как боек молота, кулак врезался ей под ухо. Девушка отлетела к стенке и сползла на пол, закатив глаза.
– Ну, эту ты точно убил, – хмыкнул Поп.
– Будешь много говорить – на тебе опробуем.
– Меня что бей, что не бей – только слышать чуть хуже стану. А тебе за такое святотатство Господь руку отсушит, помяни мое слово, под одеялом ее больше держать не будешь.
Анархист лишь довольно гоготнул в ответ, и эхо его смеха забилось во чреве коридора.
Человек на каталке с любопытством изучал их компанию, держась единственной рукой за ручку двери для равновесия. Солдат шагнул к нему и опустился на одно колено.
– Привет, Пашка, – сказал он.
Глаза увечного распахнулись чуть шире, поползли в стороны восковые губы, обнажая редкие гнилые зубы.
– Земляк? – в тонком и прозрачном голосе послышалось легкое удивление. – Ты?
Солдат кивнул. Улыбка Липатова сделалась еще шире, отчего стала похожа на оскал рыбы-зубатки.
– Земляк! Сколько лет!