Секрет каллиграфа. Рафик Шами
Нуру решили отдать в престижную мусульманскую школу в довольно отдаленном фешенебельном квартале Сук-Саруя.
Итак, к августу было решено, что Нура будет учиться именно в этой школе. А потом отец принес из мечети неожиданное известие: Надия, дочь его друга и правоверного мусульманина Махмуда Хумси, тоже записана в эту школу и будет ездить туда на трамвае.
Мать чуть удар не хватил. Со слезами на глазах она принялась обвинять мужа, столь легкомысленно игравшего жизнью Нуры. Как можно доверить нежную девушку этому железному монстру? Что, если водитель ее похитит, она ведь такая красивая!
– Водитель трамвая никого не может похитить, он всегда ездит по одному и тому же маршруту, – ответил отец. – А остановка семьдесят второго находится на главной улице, в двадцати шагах от нашего дома и на таком же расстоянии от дома Махмуда Хумси.
Нура готова была летать от счастья. Вечером они с родителями пошли на церемонию обрезания в богатой семье Хумси, где девочка должна была познакомиться со своей будущей одноклассницей Надией.
Дом был полон гостей, и Нура крепко держала мать за руку. Незнакомые люди целовали и гладили ее по голове. Девочка узнала только соседку Бадию с мужем.
Надия в красном бархатном платье походила на принцессу. Взяв новую подругу за руку, она отвела ее в угол, где громоздилась целая пирамида сладостей.
– Бери, а то после взрослых одни крошки останутся, – сказала Надия и сама взяла со стола фисташковый рулет.
Нура очень волновалась. Ей никогда еще не доводилось видеть такого большого дома и многолюдного торжества. Все радовались, обстановка была праздничной. В тот день Нура впервые услышала о ритуале тахур – церемонии обрезания, хотя не вполне понимала, что это такое. Надия сказала только, что сегодня ее брат станет настоящим мусульманином.
Столы ломились от яств, как будто хозяева собрали здесь умирающих от голода. Уже один вид пирамиды из слоеных пирожных с орехами пробудил в Нуре волчий аппетит. Но она стеснялась взять что-нибудь, в то время как Надия пихала в рот одну сладость за другой.
Наконец по толпе пробежал взволнованный шепот: «Идет, идет…», и Нура увидела Салиха, парикмахерская которого находилась неподалеку от лавки Элиаса, торговца сладостями. Это был высокий, худой мужчина, всегда аккуратно выбритый, с напомаженными и зачесанными назад волосами. На работе он носил белый халат и держал в своем салоне пять канареек, которые хором выводили трели. Нура видела, как в отсутствие посетителей он изображал дирижера своей маленькой капеллы.
Почтительно кивая в ответ на приветствия мужчин, господин Салих с чемоданчиком в руке прошел в конец внутреннего двора. Только теперь Нура заметила там бледного мальчика в разноцветной одежде. Дети в толпе гостей пытались пробиться вперед, чтобы лучше видеть его. Он был не намного старше их.
– Оставайся здесь, – велела мать Нуре, которая вместе с Надией протискивалась сквозь ряды взрослых, двигавшихся степенно и на почтительном расстоянии друг от друга.
Однако