Жизнь после жизни. Кейт Аткинсон
орово, да?»
Кейт Аткинсон – поистине выдающийся автор, и «Жизнь после жизни» – ее самый выдающийся, самый смелый роман. При всей оригинальности замысла, это отнюдь не эксперимент ради эксперимента. Урсула Тодд – фантастический во многих смыслах персонаж – с первой же страницы становится для читателя родной до боли…
Кейт Аткинсон переосмысляет историю на самом что ни на есть человеческом уровне. Такой семейной саги вы еще не читали.
«Жизнь после жизни» снова подтвердила: по литературному мастерству, по яркости и глубине психологических описаний Кейт Аткинсон сегодня нет равных.
Кейт Аткинсон смело экспериментирует с такими понятиями, как свобода воли, предопределение и само время. Ее героев не забудешь при всем желании, а в том, что касается развития сюжета, она без преувеличения гений.
«Жизнь после жизни» рассказывает о многом, не ограничиваясь единственной эпохой или единственной судьбой, но, среди прочего, это лучший роман о «лондонском блице» со времен «Ночного дозора» Сары Уотерс. Как будто перед нами не реконструкция, а живая ткань самой истории, не вымышленные персонажи, а люди из плоти и крови.
Кейт Аткинсон – настоящее чудо. Чтобы по достоинству описать «Жизнь после жизни», не хватит никаких восторженных эпитетов: ошеломительная книга, остроумная, трогательная, радостная, печальная, глубокая, невероятно увлекательная, всерьез прочувствованная, уморительная, человечная… Короче говоря, это один из лучших романов, какие мне довелось прочесть в новом веке.
Если подыскивать аналогии, то «Жизнь после жизни» укладывается в следующий ряд: «Жена путешественника во времени» Одри Ниффенеггер, «Один день» Дэвида Николса, «Стрела времени» Мартина Эмиса. Кейт Аткинсон тоже смело прыгает в неведомое – и достигает качественно нового уровня.
Новый роман Кейт Аткинсон – доподлинный подарок, шкатулка с сюрпризами. Хитроумно слаженный, неутомимо увлекательный, он с первой же страницы затягивает вас с головой и не дает вынырнуть. Если хотите настоящих переживаний, если хотите не на шутку удивиться – эта книга для вас. И если хотите сделать царский подарок друзьям – лучшего подарка не найдете.
Будьте доблестны
Ноябрь 1930 года
Удушающее облако табачного дыма и влажного липкого воздуха окутало ее при входе в кафе. Шел дождь, и на шубках некоторых женщин, сидящих в зале, все еще дрожали тонким росистым покровом капли воды. Полк официантов в белых передниках суетился вокруг отдыхающих мюнхенцев, которым хотелось кофе, сдобы и сплетен.
Он сидел за столиком в дальнем конце зала, окруженный, как всегда, друзьями и прихлебателями. В этом кружке выделялась женщина, которую вошедшая никогда до этого не встречала: густо накрашенная пепельная блондинка с кудряшками, судя по внешности – актриса. Блондинка закурила сигарету, будто разыгрывая пошлое представление. Все знали, что он отдает предпочтение скромным, пышущим здоровьем баваркам. В гетрах и фартучках, господи прости!
Стол ломился от угощений. Bienenstich, Gugelhupf, Käsekuchen[3]. Он уминал Kirschtorte[4]. Ему нравилась выпечка. Неудивительно, что он отнюдь не отличался стройностью; она поражалась, как он до сих пор не заработал диабет. Одежда скрывала от посторонних глаз неприятно рыхлое тело (ей сразу представилась сдоба). Ни доли мужского не было в этом человеке. Завидев ее, он с улыбкой полупривстал, произнес: «Guten Tag, gnädiges Fräulein»[5] – и указал на занятый стул рядом с собой. Сидевший там прихлебатель быстро вскочил и ретировался.
– Unsere Englische Freundin[6],– сказал он блондинке, медленно пускавшей сигаретный дым; без всякого интереса окинув взглядом незнакомку, та наконец выговорила: «Guten Tag»[7]. Берлинка.
Опустив на пол тяжелую сумку, она заказала Schokolade. Он уговорил ее отведать Pflaumen Streusel[8].
– Es regnet, – заметила она между прочим. – Идет дождь.
– Да, идьет дожд, – повторил он с сильным акцентом и сам усмехнулся, довольный своей попыткой.
Сидящие за столом тоже засмеялись. Кто-то воскликнул: «Bravo! Sehr gutes English»[9]. Он пребывал в хорошем расположении духа и, весело улыбаясь, постукивал по губам указательным пальцем, словно в такт мелодии, игравшей у него в голове.
Сливовый пирог оказался превосходным.
– Entschuldigung[10],– пробормотала она, наклоняясь к сумке в поисках носового платка.
Отделанный кружевом платок украшали ее инициалы «УБТ» – это был подарок от Памми ко
Медовая коврижка, ванильный кекс, ватрушка (нем.).
Вишневый торт (нем.).
Добрый день, барышня (нем.).
Наша английская подруга (нем.).
Добрый день (нем.).
Пирог со сливами (нем.).
Браво! Отличный английский (нем.).
Извините (нем.).