История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 11. Джованни Джакомо Казанова
их свирепыми; но Кампоманес признал, что мои письма, не содержащие никаких оскорблений, были именно то, что нужно, чтобы заставить читающего отнестись ко мне по справедливости, будь то даже король. Олавидес и Бильярди были того же мнения. Менгс присоединился к мнению посла и пригласил меня поселиться у него, чтобы перестать быть объектом клеветнических измышлений шпионов, которыми заполнен весь Мадрид. Я принял приглашение Менгса лишь после многих просьб и после слов посла о том, что я обязательно должен дать шевалье Менгсу эту сатисфакцию, потому что, помимо того, что это нужно для него, этим он окажет мне также большую честь.
Настоящее удовольствие от этого обеда я получил, благодаря знакомству с Кампоманесом и с Олавидесом. Эти два человека были склада ума, чрезвычайно редкого в Европе, так как, будучи учеными, они знакомы были со всеми предрассудками и злоупотреблениями в области религии, и не только осмеливались осуждать их публично, но и открыто старались их разрушить. Кампоманес был тот, кто дал графу д’Аранда весь материал против иезуитов, с которым тот изгнал их в один день из всей Испании. Этот Кампоманес был косоглазый, граф д’Аранда был косоглазый и генерал иезуитов был косоглазый; я посмеялся за столом над войной между тремя косыми, из которых один, естественно, был разбит двумя другими. Я спросил Кампоманеса, почему он возненавидел иезуитов, и он ответил, что он ненавидит их не более, чем другие религиозные ордена, и что если бы зависело только от него, он бы их все уничтожил. Он был автором всего того, что было опубликовано против сообществ «мертвых рук», был связан дружбой с послом Венеции, который сообщил ему все то, что Сенат сделал против монахов, – сообщение, в котором Кампоманес бы не нуждался, если бы прочел и выполнял все то, что наш Фра Паоло Сарпи так правильно написал по этой теме. Кампоманес, проницательный, смелый, активный, ведающий налогами в высшем Совете Кастилии, в котором д’Аранда был президентом, считался человеком, который действует не в своих частных интересов, а для блага государства. Государственные люди его уважали и ценили, но монахи, священники, ханжи и все канальи, способные предположить, что его действия не нравятся богу и святым, если направлены против временных интересов церковников и людей «мертвой руки», смертельно ненавидели Кампоманеса. Инквизиция поклялась его погубить, и все говорили, что Кампоманес либо должен был стать епископом, либо заключен в одну из тюрем инквизиции на всю жизнь. Это предсказание исполнилось только частично. Кампоманес был заключен в тюрьму Инквизиции четыре года спустя после этой эпохи, оставался там три года и вышел, только принеся публичное покаяние. Олавидес, его друг, был наказан более сурово; и сам граф д’Аранда не избавился бы от преследований этого ужасного монстра, если бы, будучи человеком глубокого ума, не попросил для себя посольства во Франции, которое король ему сразу поручил, радуясь тому, что избежал необходимости предать его проклятой ярости монахов.
Карл III, который умер безумным, как должны были бы умирать почти все короли, проделал вещи,