Религер. Последний довод. Денис Бурмистров
мальчики, давно в свартах? Что ж, не знаете своего Старшего? Ай-ай, позабыли лицо Отца!
Волков деланно сокрушился. В его голове, как в картотеке, нашлась и раскрылась вся информация по неоязычникам Сварта-Солнце – кто руководить, основные каноны и характерные черты.
Работа обязывала знать подобные вещи.
– Ты чего такой борзый, м? – неуверенно выкрикнул из-за плеча здоровяка менее крепкий юноша. – За такие слова знаешь что бывает?
– Любите Отца своего, потому как свет он вам, – продекламировал Егор, поднимаясь с места. Кажется, даже вагон стал грохотать тише, внемля словам одноглазого. – И друзей любите, и будьте мирными между родами.
– Так ты чего, дядя, свой что ли? – опешил крепыш.
Буквально секунду Волков думал, разглядывая шайку свартов. Уважить ребят или не стоит?
К чему сантименты? Не оставлять же молодежь без ожидаемой драки!
– Нет, мальчики, – наконец ответил Егор. – Я все же за эволюцию. И, чего уж там, Отец ваш, этот Селезень, придурок тот еще.
– Сука! – взвизгнул жилистый.
Его друг резко, без замаха ударил одноглазого в лицо.
Точнее, попытался это сделать.
Не успел кулак крепыша проделать и половину пути, как растопыренная пятерня Егора уже врезалась ему в пах. Волков всем телом толкнул сгибающегося парня в сторону его товарища. Вдогонку пнул ногой.
На помощь неудачливым друзьям бросилась остальная мужская часть компании. Подбадриваемые хриплыми голосами девушек, они вступили в неравную схватку.
В узком проходе вагона разъяренной молодежи было негде развернуться, им никак не удавалось взять в клещи занявшего выгодную позицию Егора. А Волков короткими, точными, но не слишком сильными ударами, разил больно и обидно.
Мимо пролетела пивная банка, ударилась о стекло, из нее вырвался фонтан брызг и пены.
Волкова забавляла потасовка. После страшных Поединков вся эта возня казалась детской забавой, легким спаррингом. Он мог бы давно закончить эту возню, но азарт взял верх.
Удар, уход назад. Один из парней бросился прямо через сиденья, помогая себе руками. Егор ухватил его занесенную ногу, протянул на себя, отчего несчастный застрял среди двух пластиковых спинок. Второй, с кастетом, рубанул сверху кулаком. Отлично! Волков поймал руку, прокрутил по инерции дальше. Парень сам себя ударил железякой по колену. Неаккуратный.
Визжат и матерятся девушки, орут и матерятся юноши. Двое уже выбыли из строя, охают между сиденьями. Один трясет головой, уткнувшись спиной в двери. На полу валяются нож, шило и кастет.
Обезоружил, проучил. Развлекся.
Трамвай резко затормозил, отчего Егора бросило на последних двух парней. Пропустив удачный, но не сильный удар в подбородок, Волков дважды пнул одного в голень, второму отвесил звонкую пощечину, от которой у противника хлынули слезы. Чуть подсел, толкнул плечом, зацепил ногу. Потерявшие равновесие юные язычники пошатнулись, сбились, в панике ретировались в дальний конец вагона, к открывшейся двери.
В которую уже поднимались