Куда улетают ангелы. Наталия Терентьева
Ленка…
– Нам всем – это тебе?
– Да, мне. Зачем ты забиваешь гвозди? Может, все это закончится через пятнадцать минут, а может послезавтра.
– Мне ждать до послезавтра?
– Тебе просто – ждать. И не делать резких движений. Тебе сказано было: «Замри!» А ты – что?
– Сколько ждать, Саша?
– Не знаю. Месяц, два. Три…
– А чего ждать? Свадьбы вашей? Чтобы ты пригласил меня развлечь повара? Раз уже на другое не гожусь.
– Слушай, Воскобойникова, а что, по-человечески нельзя расстаться? Без грязи?
Я не знала, смеяться мне или плакать, это Саша говорит – мне! У меня вырвался нервный смешок.
Виноградов коротко и грязно выругался и отключился. А мне – уже второй раз за сегодняшний день – вдруг нечем стало дышать. Я хватала воздух, вонючий и перегретый, и судорожно искала в сумочке нашатырь. Перед глазами поплыли черно-зеленые круги и сильно зазвенело в ушах. Я резко вдохнула нашатырь, еще раз и еще, натерла им виски, и через минуту мне стало легче. Я набрала номер Нели:
– Нель, Виноградову больше не звони, с ним не разговаривай, я буду через час. Как Варя?
– Лучше, ой, слава богу, получше, приезжала Скорая. Говорят, такой сейчас грипп – ничего нет, а температура высокая. Они сделали укол, температура стала снижаться, она вроде уснула. Тяжело дышит очень только.
– Хорошо. Спасибо, Нелечка, я еду. Спасибо тебе.
Полицейские довезли меня до шоссе, терпеливо подождали, пока я вытряхну все свои вещи, и уехали.
Минут пятнадцать не останавливался вообще никто. И понятно – ночь, стоит женщина с вещами. Что там у нее в вещах? Или кто?.. Потом притормозил какой-то парень, взглянул на меня, видимо, я ему не понравилась, а должна была понравиться, и ни слова не говоря, он газанул.
А потом остановилась совершенно роскошная иномарка. Обычно, когда я вижу такого класса машину, то даже опускаю руку. Но тут я стояла и голосовала – я могла бы поехать и на грузовике, и на телеге, и в багажнике «Запорожца». Но остановился новый «BMW». Даже в темноте было понятно – машина белоснежная. За рулем сидела женщина. Надо же, не испугалась останавливаться на трассе ночью.
– Куда вам? – она внимательно посмотрела на меня и улыбнулась.
– На Речной вокзал. Это мои вещи…
– Да, понятно. Садитесь. Сейчас я открою багажник.
Она даже вышла, помогла мне затолкать пакеты и сумки в пустой багажник.
– У вас что-то случилось?
– Нет. То есть – да. То есть…
Она улыбнулась:
– Понятно. Развод по-итальянски?
– Да где уж там! Всё по-нашему, по-простому. При разводе получаешь в морду, судорожно бросаешь помаду в сумку и оказываешься ночью на трассе.
– Это всё ваши помады? Там, в сумках?
– Еще книжки моей дочери.
– А сколько ей?
– Семь.
– А у меня нет детей. И вряд ли уже будут, – спокойно и доброжелательно проговорила женщина и посмотрела на меня в зеркало заднего вида. – Вы плачете? Хотите, пересядьте