Куда улетают ангелы. Наталия Терентьева

      – Лена… Ну я тебя прошу… Умная женщина… Бразильский сериал закатываешь… Поверила – не поверила… Не надо было верить! Всё, душа моя, всё. Мы оба измучены.

      – И?..

      – Ты же сама все понимаешь. Вот и скажи.

      Я встала, взяла Варину кофточку, саму Варю с новой игрушкой и ушла. Потом вернулась.

      – Это всё, Саша.

      – Ну всё, так всё, – легко ответил тот, с кем я собиралась прожиться оставшуюся жизнь. – Слушай, неудобно, человек поет про свое наболевшее… Послушай, песня какая классная… А ты стоишь и чего-то хочешь от меня.

      – Саша… – Повинуясь непонятному импульсу (я действительно не думала об этом уже полтора года, у меня не было причин на это), я спросила: – У тебя другая?

      – А у тебя? – Александр Виноградов взглянул на меня серьезно и строго.

      – Господи… У меня – нет. А у тебя?

      – А у меня есть другая женщина. Всё? Или еще что-то хочешь услышать?

      Я смотрела на него, а он – на музыкантов, играющих негромкий блюз. Девушка с очень черными блестящими волосами с душой пела по-английски. Если бы Виноградов понимал слова, он бы очень удивился – как кстати.

      «I will say ‘Good-bye’, I will walk away, I will not look back, for I’ve heard you say… More than just ‘good-bye’, more than ‘farewell’, it will be as if we’d never met…» Я скажу «пока» и уйду. И всё будет так, как будто мы и не встречались никогда.

      Наивная и трогательная режиссура жизни.

      – Теперь всё. Нет. А как же Варька? Ты ведь говорил ей: «наша дача», «наша семья», «наша квартира», ты показывал ей комнату, где она будет жить…

      – Не надо меня шантажировать Варькой. Она еще ничего не понимает. Мало ли люди расходятся… Ты что-то еще хочешь спросить, Лена?

      – Она намного моложе меня?

      – Она моложе тебя.

      – Она лучше, чем я и Варька?

      – Фу-у-у… Нет, вы лучше всех.

      – Тогда зачем тебе это надо? Я ни о чем не прошу. Я не понимаю.

      – Когда я сам пойму, я тебе позвоню, идет?

      – А мне пока что делать?

      – Тебе? Работать… Варьку растить. В уважении ко мне. Что-то она опять сегодня волчонком на меня смотрит.

      А почему я должна растить ее в уважении к человеку, который вынул мою душу, потер на терочке, посолил, поперчил, потом попробовал и даже есть не стал. Не понравилось. Объелся. Захотел другого.

      – Я уволилась с работы, Саша. Ты же говорил…

      – Ну что, будем теперь вспоминать, кто что кому и когда говорил? Ты тоже много чего говорила и обещала.

      Ну, ну, Лена, бей по морде, бей при всех, выливай в эту наглую самодовольную жестокую морду свежевыжатый морковный сок с пышной пенкой, пусть утрется этой пенкой, и уходи с гордо поднятой головой! Больше, чем «good-bye»! Как будто и не встречались! Скажи ему: «Пошел к черту»! Скажи те слова, которые ты в ярости можешь сказать Варьке! Ну что ж ты, Лена!.. Уходи и подавай на алименты – Варька же официальная дочь этого мерзавца. Спасибо моей маме – заставила его дать Варьке фамилию, как ни крутился, ни прятался тогда.

      Уходи и больше – никогда! Никогда…

      Я поставила стакан с соком на стол и ушла.