Моя собачья жизнь. Пёс Пузик
ни с Красавчиком Брэдом, да и не горел желанием встречаться. Бордер-колли показались мне добрыми, но этот рыжий котище очевидно имел на них немалое влияние. Поскольку Брэд плохо принял меня, я боялся, что, если мой брат захочет его увидеть, дело обернется еще хуже для меня.
«Ничего особенного там и нет, – сказал я ему. – И я успел только обнюхаться, прежде чем Эшли унесла меня вниз».
«Эшли очень хорошая! – братец запрокинул голову и закрыл глаза. – Я буду скучать по ней, когда уйду отсюда».
«Я тоже, – сказал я, думая о том, что там, куда я попаду, товарищем мне будет разве что битая магазинная тележка для покупок. – Без нее все будет по-другому».
«Я думаю, она тоже будет скучать по нам, – отозвался братец. – Но я сам слышал, как Пенни говорила ей, что нас скоро должны разобрать».
Было странно слышать, что мой брат так трезво смотрит на вещи. Мне было грустно думать о том, что этот дом, в котором мы росли, скоро окажется для нас в прошлом. И оба мы вновь посмотрели на черных дроздов, взмывавших в небо.
Я вспоминаю семью с тремя маленькими дочками, которая первой пришла выбирать щенка. Вид девочек заставил меня поволноваться. Увидев их в окно кухни, я представил себе, как день за днем меня будут наряжать, как куклу (видение, которое до сих пор заставляет меня содрогаться – ненавижу, когда меня наряжают «по моде»). Мои братья и сестры не выглядели обеспокоенными и, как только прозвенел звонок, бросились к передней двери встречать гостей. Прежде чем открыть, Пенни и Эшли загнали всю свору обратно на кухню. Мама из своей корзины посматривала на щенков, которые вертелись под ногами людей в надежде, что их выберут. Я попытался делать то же самое, но была такая толкотня, что меня в конце концов прижали к посудомойке. Выбрали мою младшую сестру. Она была вне себя от радости, и хотя нам было грустно расставаться с ней, было видно, что она обрела любящую семью.
Этот же сценарий повторился несколько раз за ту неделю. Понемногу, день за днем, количество оставшихся уменьшалось. Несмотря на все мои старания, меня никто не выбирал. Мой страх перед будущим нарастал, а это вредило мне еще больше. В то время, как щенки вовсю старались привлечь к себе внимание, я мог лишь наблюдать и волноваться. Даже я понимал, что имею не слишком привлекательный вид. Если люди все же замечали меня, то в их глазах было столько жалости, что мне становилось еще хуже.
И наконец мы остались вдвоем – мой большой братец был удивлен этим не меньше моего. Он был самым сильным и буйным в помете, но почему-то этого оказалось недостаточно.
«Что я делаю не так?» – задал он мне однажды вопрос, носясь туда-сюда по гостиной.
«Я не понимаю, Пузик. Я вполне симпатичный полукровок, ведь так? Я здоров и силен. Я не боюсь людей в униформе, фейерверков и всякого другого, чего пугаются собаки, и все же всякий раз, когда приходит семья за щенком, выбирают кого-то другого. Что я должен сделать, чтобы привлечь их внимание? – обратился он ко мне. – Только не говори, что танцевать. Ты же по себе видишь, к чему это приводит».
Должен признаться, что я пытался