Шторм в Гавани Ветров. Джордж Мартин
Колль упал на землю.
Все обошлось, но левое крыло сломалось и теперь беспомощно трепетало на ветру.
Расс подбежал первым, упал на колени и принялся расстегивать ремни. Колль слегка приподнялся, и все увидели, что его трясет, а глаза полны слез.
– Не волнуйся, сынок, – попытался успокоить его Расс. – Это всего лишь защелка. Они постоянно ломаются. Ее легко починить. Ты немного неровно летал, но все мы так, когда впервые. В следующий раз все будет в порядке.
– В следующий раз! – закричал Колль. – Я не могу, не могу летать, отец! Я не хочу следующего раза! И не хочу крыльев!
Теперь он заплакал в голос, вздрагивая от рыданий. Пораженные гости молчали. Лицо отца сделалось суровым.
– Ты мой сын, ты летатель. Следующий раз будет, и ты непременно научишься летать!
Колль захлебывался слезами. Крылья, сломанные и временно бесполезные, лежали на песке. Сегодня никто не полетит на Эйри.
Расс положил здоровую руку сыну на плечо:
– Ты слышал? Ты понял, что я сказал? Нечего молоть чепуху. Ты будешь летать, или ты мне не сын!
От протестов Колля не осталось и следа. Он как-то разом сник, кивнул, закусил губу, борясь со слезами, и посмотрел на отца:
– Да. Извини, отец. Я просто испугался там… Я не хотел этого говорить.
Марис глядела на него из толпы гостей. Ему ведь всего тринадцать, он напуган и совсем не летатель.
– Сам не знаю, почему я так сказал, отец, – продолжал Колль. – Я, право, не хотел…
– Нет, хотел! – вдруг нашла в себе силы Марис, вспомнив, как Колль пел и какое она приняла решение.
Гости испуганно обернулись. Шалли успокаивающе взяла ее за руку, но Марис вырвалась и, шагнув вперед, встала между отцом и братом.
– Он сказал то, что хотел сказать, – уже негромко добавила она, стараясь не выдавать своего волнения. – Разве ты не видишь, отец? Он не летатель. Колль хороший сын, и ты можешь гордиться им, но он никогда не полюбит ветер. И закон здесь не поможет.
– Марис. – В голосе Расса не было ни капли тепла, лишь боль и отчаяние. – Ты хочешь отнять крылья у своего брата? Мне казалось, ты любишь его.
Еще неделю назад она бы заплакала, но теперь у нее не осталось слез.
– Да, я люблю его и хочу, чтобы он жил долго и счастливо. Но он не будет счастлив, если станет летателем; он делает это только ради тебя. Колль – певец, отличный певец. Зачем ты хочешь отобрать у него ту жизнь, о которой он мечтает?
– Я ничего не отбираю у него, – холодно ответил Расс. – Традиция…
– Глупая традиция! – раздался новый голос. Марис поискала глазами неожиданного союзника и увидела, как Баррион пробивается сквозь толпу. – Марис права. Колль поет, как ангел, а вот как он летает, мы все видели. – Он презрительно оглядел летателей, собравшихся вокруг. – Вы, летатели, настолько привыкли к своим правилам, что разучились думать. Вы слепо следуете традициям, не обращая внимания на чужую боль.
Корм, никем не замеченный, мягко