Шторм в Гавани Ветров. Джордж Мартин
огромное тело и ряды ритмично работающих плавников. Крошечная по сравнению с самим чудовищем головка раскачивалась на длинной тонкой шее, не обращая на нее внимания. «Может быть, – подумала Марис, – летатели не пришлись ей по вкусу».
Стало холоднее, ветер все больше насыщался острым запахом моря. Шторм набирал силу, в воздухе чувствовалось трепетание. Сцилла осталась далеко позади, и снова Марис была одна в темном небе. Лишь гудение ветра в крыльях нарушало тишину.
Спустя какое-то время вдали замаячила ее цель – остров. Вздохнув с сожалением, что так краток был полет, она начала снижение.
Джина и Тор – двое бескрылых островитян – дежурили у места посадки. Чем они занимались, когда не встречали летателей, Марис не имела понятия. Она заложила вираж, чтобы привлечь их внимание; они поднялись с мягкого песка и помахали ей. Когда Марис пошла на второй заход, они уже были готовы. Теперь она летела почти у самой земли. Джина и Тор догнали ее слева и справа, и когда Марис, поднимая ногами фонтаны песка, скользнула по площадке, ухватились за концы крыльев и стали тормозить. Марис протащила их несколько футов, оставляя за собой три глубоких борозды, и наконец остановилась, лежа лицом вниз на сухом холодном песке. Дурацкое положение. Приземлившийся летатель выглядит как перевернутая черепаха; при необходимости Марис сумела бы встать и сама, но это нелегкая и неэстетичная процедура.
Джина и Тор поднялись на ноги, отряхнулись и принялись складывать крылья. Марис лишь пыталась устоять на месте под порывами ветра. Каждый опорный сегмент крыла выходил из зацепления и укладывался на предыдущий, ткань между ними опадала, и в конце концов за спиной у Марис осталась только центральная опора, с которой стекали широкие складки блестящей металлической ткани.
– Мы ожидали Колля, – сказала Джина, приглаживая торчащие в разные стороны короткие волосы.
Марис покачала головой. Действительно, лететь должен был Колль, но ей отчаянно хотелось в небо. Она просто взяла крылья – пока еще ее крылья – и ушла из дому, когда он спал.
– Через неделю, я думаю, он налетается всласть, – добродушно произнес Тор. Его прямые светлые волосы все еще были в песке. Поеживаясь от холодного морского ветра, он улыбнулся и добавил: – Будет летать, сколько ему захочется!
Но когда он попытался помочь Марис отстегнуть крылья, она, внезапно рассерженная его бездумными словами, резко отвернулась:
– Оставь! Я не буду их снимать.
Разве ему понять! Им недоступна ее боль – ведь у них никогда не было крыльев…
Она побежала к дому, Джина и Тор последовали за ней. Немного подкрепившись, Марис встала поближе к открытому огню, чтобы обсохнуть и отогреться. На расспросы отвечала коротко, больше молчала, стараясь не думать о том, что это, быть может, ее последний полет. И потому что она летатель, хозяева, хотя и были разочарованы, с уважением относились к ее молчанию. Для большинства островитян летатели уже давно стали единственной нитью, связывающей их с дальними землями. Постоянно штормящие