Драматический взгляд. Пьесы. Марк Рабинович

      Улица перед входом в Кирию. По прежнему стоит Женщина. Появляется Бен-Гурион.

      Женщина: Простите, вы наверное, кто-то из наших лидеров? Я совсем стала плохо видеть.

      Бен-Гурион: Нет, я не из них. Уже нет.

      Женщина: Как жаль, а мне так хотелось знать, когда вернется мой Эли. Он у меня младший, а старшая была Шуля, но ее больше нет. Я ей говорю, доченька. не женское это дело ковырять соль лопатой на Заводах Мертвого Моря. А она только рассмеялась и говорит: а вот посмотрим мама. И вы знаете, у нее все стало получаться! Она даже стала бригадиром, или как это у них называется? И все было хорошо, пока на них не напали фидаины. Конечно, их потом догнали, а вот Шуленьку мою не вернули. И что мне с того, что сожгли их деревню. Верно?

      Бен-Гурион: Наверное, вы правы.

      Женщина: Вот и Рувен – это муж мой, тоже так говорил. А Рувен.. Я еще так радовалась, что его призвали на флот. Ведь наши моряки никогда раньше не участвовали в боях. Вы наверное знаете про этот наш корабль, он еще назывался "Эйлат"? .

      Бен-Гурион: Знаю, конечно знаю. Очень прошу меня простить, но меня ждут там. Извините.

      Бен-Гурион уходит.

      Действие продолжается в Кирие. Стенографистка, Голда, Даян.

      Стенографистка: Госпожа премьер, к нам посетитель.

      Голда: Я же велела никого не пускать!

      Стенографистка наклоняется к ней и говорит что-то на ухо.

      Голда: Старик!? Зачем? Он же болен. (после паузы) Впустите его.

      Даян: Зря, ничего нужного он уже не скажет.

      Голда: Это нужно не нам, а ему. Впустите!

      Стенографистка уходит. Входит Бен-Гурион.

      Бен-Гурион: Здорово, предатели.

      Голда: Давид, что с тобой?

      Даян: Старик спятил!

      Бен-Гурион: Еще нет, не надейся. Я пока еще в состоянии сопоставить пару очевидных фактов. И что-то мне не верится, что это нападение было для вас обоих неожиданностью!

      Голда: Как это?

      Даян: Ты о чем?

      Бен-Гурион: А что это ты так испугался, Мойша?

      Даян: Не называй меня так, я – Моше.

      Бен-Гурион: Это когда ты сражался с вишистами, ты был Моше. И когда оборонял Дганию ты тоже был Моше. И еще много, много раз ты был Моше. Но сейчас ты – маленький, испуганный галутный еврей Мойша, несмотря на то, что родился в кибуце. И твоя повязка тебе сейчас не придает мужественности, Мойша Кутузов.

      Голда: У Кутузова была повязка на другом глазу.

      Даян: Кто такой Кутузов?

      Голда: Ты болен, Старик.

      Бен-Гурион: Это страна больна, а я просто умираю. Но сегодня я еще жив и сегодня я хочу посмотреть вам в глаза и спросить "почему?"

      Даян: (после паузы) Да потому, что так было надо для страны!

      Бен-Гурион: Вот сейчас ты стал похож на Моше, да и повязка тебе к лицу. Только мне был много ближе испуганный галутный Мойша. Он бы не подставил страну под удар, а ты подставил. И как, доволен?

      Даян: