Творец реальностей. Часть 3. Фантазм. Игорь Евгеньевич Журавлев
вот только стоили они у них очень дорого – в районе двух сотен полноценных советских рубликов. И это при средней зарплате по стране в сто двадцать рублей! Поэтому джинсы в СССР того времени были мечтой каждого подростка, да и не только подростка, а каждый обладатель джинсовой шмотки только одним этим фактом мгновенно поднимал свой статус в глазах окружающих. Лишь во второй половине восьмидесятых с этим стало чуть получше.
Что ж, Егор не ошибся, эта троица – явные лидеры. Две в потёртых по моде джинсах, а Ольга – в джинсовой юбке выше колена. Да, это было время уже уходящей моды на мини – хорошее время, красивое. По крайней мере, никто из его друзей против этой моды не имел абсолютно никаких возражений. Говорят, в Москве она уже совсем ушла, передав эстафету миди и макси, но у них здесь всё было ещё по-старому: длинные волосы парней, брюки клёш и мини юбки у девчонок. Невольно взгляд Егора задержался на стройных Олиных ногах, обтянутых черными колготками. Ничего так ножки, то, что надо! Огромным усилием воли он заставил себя отвести взгляд в сторону, но глаза, жившие своей жизнью, снова соскальзывали туда, куда им так хотелось смотреть, стоило Егору чуть ослабить контроль. Не смотреть на красивые девичьи ножки для мужчины – это всё равно, что не думать о желтой обезьяне из «Повести о Ходже Насреддине» Леонида Соловьёва, перечитывая которую Егор неизменно хохотал до колик в животе.
Глава
VIII
1978 год, СССР.
В это же самое время Ленка с Лариской обсуждали Ольгин выбор, а сама Оля, делая вид, что ей всё безразлично, поддерживала их ехидные смешки, стараясь не показывать насколько сильно она в этого Соколова втюрилась. А втюрилась она, что называется, по пояс, как стало модно в последнее время в их среде выражаться, вместо привычной ранее идиомы «по уши». Такое с ней случилось впервые в жизни. Она, конечно, гуляла с парнями, многие на неё заглядывались, девушкой она была красивой и прекрасно понимала это. А понимая, пользовалась этим даром природы вовсю, зная где-то внутри, что бабий век недолог и красота молодости, как и сама молодость не вернётся больше никогда. Как говорила лучшая подруга Ленка Герасимова: надо от жизни брать всё, пока мы молодые и красивые, потом будет поздно. И Оля была с ней согласна. Она крутила романы с парнями и крутила самими парнями, как хотела и могла, наслаждаясь их телячьей покорностью. Даже самые крутые из них, те, которых другие боялись, становились с ней шелковыми и выполняли все её капризы. Это было приятно, ей нравилась такая игра, она тешила самолюбие и позволяла покрасоваться перед менее удачливыми подругами. С Ленкой у них было негласное соревнование: за кем больше парней будет волочиться. Та тоже была очень даже ничего, но при этом на язык гораздо язвительнее Оли, да и смелее, что следует признать.
Но до этого самого случая с Соколовым, как выяснилось, она вообще никогда по-настоящему не влюблялась. То чувство, что свалилось на нее сейчас, не шло ни в какое сравнение со всеми, вместе взятыми, её прошлыми романами.