Радиоактивная война. Иван Стрельцов
и подростков, так дали оторваться бравым воякам, что Черчиллю пришлось срочно слать телеграмму Сталину с просьбой спасти союзников, пока боши не утопили их в Ла-Манше. Наши армии тогда без подготовки форсировали Одер, заставляя немцев перебрасывать самые боеспособные части с запада на Восточный фронт. Этот дружеский жест Советским армиям стоил десятков тысяч жизней. Вот так-то, сынок, по-настоящему спасли рядового Райна, – горько усмехнулся старик.
– Так что же это получается, мы дурнее их? – справедливо возмутился Глеб. Лекция Рудина неожиданно увлекла его.
– Нет. Просто разное восприятие союзнического долга. Кстати, после войны маленький Винни (так в Англии называли Черчилля) отблагодарил союзников по антигитлеровской коалиции. Его речь в Фултоне стала началом «холодной войны», которая продолжалась больше сорока лет. Теперь мы опять союзники по борьбе с мировым злом. Только история опять повторяется, мы на Северном Кавказе боевиков мочим, а на берегах Туманного Альбиона в самом мягком варианте их вербуют, а если что, у себя прячут, при этом наших бойцов травят всякими правозащитными организациями. В общем, сам понимаешь, любой наш прокол – это козырь в их колоде. А таким проколом запросто может стать этот африканский курорт, – тяжело вздохнул Игнат Степанович.
– Так в чем же дело, направьте туда бойцов невидимого фронта с неба или с воды, – предположил Кольцов.
– Я же тебе говорил, что служба охраны там выше мировых стандартов. И если наши бойцы засветятся, то эти гады просто свернут свою «лавочку», законопатят и залягут на дно. Тогда на нас союзнички наверняка навесят всех собак.
– Щекотливое положение... Ну а я здесь при чем?
– Войти на «стройку» по-тихому нельзя, засекут. Нужно идти по-наглому, и это сделаешь ты, – внезапно безапелляционным тоном заявил Рудин, что более всего взбесило Глеба.
– Я вам что, Рэмбо или Терминатор? – взревел детектив. Он ощутил себя быком, которого тащили на бойню, и эта роль ему страшно не понравилась.
– Ты на кого голос повышаешь, пацан, – губы Игната Степановича сжались в тонкую злую линию. – Я в госбезопасности с шестидесятого года, начинал еще при Семичастном. Каждое порученное задание, невзирая на должности и звания, выполнял с полной самоотдачей. Поэтому и поднялся до своего заслуженного места, а ты...
– А я, между прочим, частное лицо, ни слуга царю, ни отец солдатам, – попытался парировать Кольцов, только гусю с волком не бодаться.
– Капитан, ты, видимо, забыл, что означает термин «оперативный резерв КГБ», – неожиданно спокойно сказал Рудин. – Так я напомню тебе. Глеб Иванович Кольцов с этой минуты отзывается из резерва в действующий состав с присвоением очередного звания майор. Это ясно?
– Так точно, – вдруг гаркнул Глеб, пружиной вскакивая с дивана. Голос начальника подействовал на него, как звук горна на старого боевого коня. Вбитые в молодости рефлексы остаются до самой смерти.
– Ваша задача, майор, внедриться