Забытые союзники во Второй мировой войне. Сергей Брилев
автобус между столичной Гаваной и провинциальным городом Камагуэй, то поначалу на линии были проблемы с заполняемостью. Но вот если раскупались все места, то служащие автобусной компании радостно оповещали друг друга и всю округу: «Полный Камагуэй!». То есть «Полный порядок!» или «Полный борт!»
Вот именно в Гаване я и размещу на борту большинство остальных «пассажиров» этой книги.
Ведь Куба – первая страна Латинской Америки, которая бросила против «Оси» не только своих дипломатов, но и своих военных.
В сегодняшних дорогих глянцевых журналах, когда печатают рекламу парфюма, то к фото с очередной волоокой красавицей (или с почему-то всегда небритым мачо) часто приклеивают бумажку, пропитанную запахом соответствующих духов или одеколона. Если же такой бумажкой сопровождать рассказ о Старой Гаване, то наклейку придется пропитать целым букетом запахов: взаимоисключающих дивных ароматов и омерзительных зловоний.
Например, безусловно – ароматом крепких кофе и рома. Кстати, особенно хорош тот ром, что привозят из восточной провинции Сантьяго, выдержав его в бочках добрые одиннадцать лет. Но тут же и завоняет: ядовитыми выхлопами латанных-перелатанных американских лимузинов, что колесят по кубинским дорогам ещё с тех времен, когда Гавана не была под санкциями США.
Я почему-то из раза в раз оказываюсь в этом чудном городе ближе к закату – прилетаю ли из Европы или въезжаю в Гавану из провинций. Чем же насыщен гаванский «парфюм» тогда, когда кубинскую столицу окутывает тропическая темень?
В это время ночной бриз разносит по городу два мгновенно узнаваемых запаха. Во-первых, «спрей» из морских соли и йода, который снисходит на кожу, наверное, самым целебным смягчающим бальзамом. Думаю, что именно этот эффект и породил легенду о том, что самые лучшие кубинские сигары закатывают на гладком бедре мулатки. Про сигары – миф. На самом деле, их делают в самой белой кубинской провинции Пинар-дель-Рио, где про мулаток и сами только фантазируют. А вот про многочисленные здесь гладкие бёдра – факт.
В этой связи критически важен второй ночной запах Гаваны: благоухание гладиолусов. Эти шикарные цветы ставят здесь в вазы на столах в барах и ресторанах. И вот уже на этот запах и слетаются цветущие креолки, норовящие к этим столикам быть званными. Это дело здесь было всегда: и при батистах, и при коммунистах.
И всё-таки глубоко ошибочно думать, что на Кубе только и делают, что, припевая, приплясывают, флиртуют, пьют ром и смолят сигары.
– Пако, марш домой! – 30 апреля 1942 года этот крик Марты Нуньес де лос Сантос распугал куриц, но не произвёл никакого впечатления на её сына.
– Мам, ну ещё полчасика!
– Хватит, подождёт твоя «пелота»[8], ещё наиграешься, – зычно приказала Марта, и её голос разнёсся над всем их сонным кубинским городком со смешным для русского слуха названием Хибара.
– Ну, мам!
– Тебе надо помочь мне снять с верёвки бельё. Оно только просохло, а, кажется, опять дождь собирается.
– Не собирается!
– Собирается-собирается. Странная в этом году весна.
– Ну, хорошо,
«Пелота» – кубинское название бейсбола.