Отрицательные линии: Стихотворения и поэмы. Лев Тарасов
к мёртвому
в часы погребения!
Знаю,
мне пытки такой
не вынести,
Если
надежды
нет
на спасение.
Ещё в Египте,
в глубокой
древности,
Любовь
источила меня,
как ржа,
С тех пор
я теряюся
в повседневности,
Участьем и лаской
твоей
дорожа…
Быть может,
в сохранности
жёлтая мумия,
Которую тлен
пощадил
для вечности,
Готовы в музеях
поэты
в раздумии
Часами смотреть
на сухие
конечности.
И я открыл
для себя
однажды
Твоё лицо
под стеклом
в витрине,
Губы
иссохли
от вечной
жажды,
И я
целовать их
не смею
ныне.
Поверь,
что радостью
навек
вымучен,
Стихи слагающий
о любви.
Заново
египетский язык
выучи.
Разбей стекло!
И живи!..
1939
Монолог Петрушки
Ночь. Влюблённый Петрушка остался один.
Тусклое небо и матовая, круглая луна.
В такую бездонную глубину
Не хотелось бы мне упасть.
Но вот я снова вижу луну.
И в сердце вспыхнула страсть,
Такая бездонная, как луна,
Как матовый шар фонаря.
Душа, словно небо, не знает дна,
И я задыхаюсь, паря…
Я места себе не найду от тоски,
Синим пеплом покрылись мои виски.
В глазах поплыли тёмные мушки.
Любовью отравлено сердце Петрушки.
Деревянная голова
Падает с плеч.
Сегодня мне стали ясны слова:
«Игра не стоит свеч»!
Ночь задувает свои светильники,
Уже чадит не один фитиль.
Сыплется с неба млечная пыль,
Словно серебряные полтинники.
Блестит асфальтовая мостовая.
Ветер доносит звонки трамвая,
Ундиной предстала мне любимая,
В зелёном платье, в венке из кувшинок,
Когда с балаганом проехал мимо я
Давать спектакль на колхозный рынок.
Не многих тронет печаль Петрушки.
Девушка скрылась в ближней роще.
Долго кричали вослед лягушки…
И мне бы крикнуть! Было бы проще!
А я заломил нелепо руки
И произнёс монолог о разлуке.
Ночь, ты видишь унылого путника,
Который сбился и никнет у рампы.
Он больше не скажет ничего путного.
Повалится с ног и подавит лампы.
1939 октябрь 25
Виланель
Услада жизни в жёлтом, красном.
И славит разум чистый цвет
В их сочетании согласном.
Душевный жар в порыве страстном
Сумел отобразить поэт.
Услада жизни в жёлтом, красном.
Погибнет