У нас в саду жулики (сборник). Анатолий Михайлов
И тут как раз заиграла труба.
Я хотел вскочить, но, покамест поднимался, за столом уже никого. А из развороченной губы на куртку капает кровь. Теперь не отмыть.
Немного постояв, я стал продираться через танцующих обратно. Хотел сразу же выйти, но сначала решил зайти в туалет. Опустил в раковину голову и отхаркиваюсь. Помимо губы, он, оказывается, разбил мне еще вдобавок и нос. Одним ударом. Наверно, боксер. А вышибала, когда меня выпускал, то снова все хмыкал. И, по-моему, даже как-то обрадовался. Вот это, думает, уже другое дело.
А Вадик, только меня увидел, так сразу и заржал. Не помню уж, как я до них добрался.
– Это кто же, – смеется, – так тебя разукрасил?
– Да так… – говорю, – в «Северном»… Помнишь Валентину Краснославовну?
– Что, – улыбается, – не поделили?
– Да брось ты, – говорю, – Вадик, я тебе серьезно… Надо, – говорю, – что-то делать…
А у Вадика тоже накрыт стол и тоже выпивают. И Тонька даже всплеснула руками.
– Ой, Толька, – кричит, – привет! Хочешь выпить?
Я пробурчал:
– Привет… Идем, – говорю, – Вадик, скорее. А то сейчас уйдут…
И все им рассказал. А тут еще какой-то хлюст. Вроде бы Вадикин клиент по банковским операциям. А заодно и по банке. И сразу видно, что утрепывает за Тонькой. А Вадик только знай себе посмеивается. Ему-то что. У Вадика теперь отдельный кабинет.
Тонька кричит:
– Алик, одевайся… Идем! А ты, Вадим, нас жди. Сейчас, – говорит, – мы с ними разберемся…
Уже косая. А Вадик все опять посмеивается. И тоже под приличным шофе. А этот самый хлюст, тот ни в одном глазу. Как будто и не пил. Вскочил и давай одеваться. А Вадик все протягивает мне рюмку. Ни пуха, мол, ни пера.
Ну, и пошли.
Вышибала на нас уставился и видит – снова я. И так это ехидно ухмыляется.
Ах ты, думаю, мразь! Еще и смеется.
– Давай, – говорю, – открывай… – и уже просовываю ботинок.
Ну, Алик видит, такое дело и сует вышибале пятерку. Надо же ему перед Тонькой повыначиваться. А сам ну прямо весь из нерпы: и воротник, и перчатки, и шапка.
– А это, – кивает в мою сторону, – со мной…
Вошли – и снова сует. Только теперь гардеробщику. И тот давай с него стряхивать пылинки. Повесил Аликин макинтош на вешалку и протягивает Тоньке номерок. И Тонька осталась в вестибюле.
А я даже и не стал Вадикину куртку снимать. Ведь это мое украшение. И потом – она же вся в крови. Еще перепачкает. Да и под курткой у меня сразу одна тельняшка.
А Валентина Краснославовна со своим амбалом как ни в чем не бывало. Сидят, любезничают. И Алик, протянув петушка, тут же к ним и подсел. Оказывается, старые знакомые. А я, как дурак, все стою. Уставился амбалу в скулятник и молчу.
Но он ко мне даже и не поворачивается. И такая меня вдруг разобрала обида.
Разворачиваюсь и ка-ак ему врежу. И даже самому понравилось. Как будто залепил в лузу шара.
А на Валентину Краснославовну даже и не посмотрел.
Все. Не будет теперь Валентина Краснославовна москвичкой. Так и останется в своем Орехово-Зуеве.
Ну тут,