.
вы эстраду не уважаете?
– Не то чтобы не уважаю. Просто все эти Пахмутовы кажутся мне неискренними.
– Но Пахмутова – это ведь не только эстрада. Это еще и гражданские песни, которые любит народ.
– Все равно я им не верю.
– Но людям ее песни нравятся.
– Вот и обидно.
– Зачем же навязывать свое мнение?
– Да я и не навязываю. Просто они на меня злятся.
– Ну, это вы зря. Они на вас и не думали злиться. А вот вы, видимо, сами того не заметив, сказали при них такое, что всех просто искренне удивило, можно даже сказать – поразило (роется в папке и снова читает): «…и после этого заспорили о Пахмутовой. Михайлов сказал, что он ее не может слушать, так как она все врет. Ему возразили: а как же ее песни об острове Даманском, на что Михайлов ответил: никакого такого острова не было, а все эти погибшие солдаты – выдумка. И вообще все это ерунда. После чего им было сказано, что в нашей стране засилье кучки обманщиков, которые сидят у власти…»
Сначала я решил, что он просто шутит. А он и не думает шутить – все знай себе чешет и чешет. Ну, ладно еще Пахмутова, «без нее» хотя бы «опустеет земля», а вот «засилье кучки обманщиков» – это уже «происки империализма».
– Ну, а теперь, Анатолий Григорьевич, что вы на это можете сказать?
– Да ничего. Я же сказал – клевета.
– Ну, зачем же вы так? Ведь не могли же эти люди все, как один, оговориться!
– Делайте очную ставку.
– Да что вы, Анатолий Григорьевич! Когда очная ставка, то это уже дело. Мы бы вас тогда не вызывали, а привезли бы сами.
– Так вот и надо было.
– Вы зря, Анатолий Григорьевич, горячитесь. Ведь мы вам хотим добра.
Снова помолчали.
– А может, Анатолий Григорьевич, вы были тогда пьяный и не помните?
– Дело в том, что к восьми часам вечера я поехал на гидрологический замер…
– В заявлении это указано.
– Да если бы я был настолько пьяный, что не помнил бы, что говорю, да еще бы меня растрясло в автобусе, то по дороге к реке я бы обязательно завалился. И к тому же замер нужно сделать ровно в 20.00, там стоит самописец. А иначе – брак. А у меня – можете узнать в управлении – за все время моей работы не было ни одного брака.
И не успел я закончить эту фразу, как неожиданно с бумагами в руках вошел один тип, как будто по неотложному делу, но такое впечатление, что в продолжение всего нашего разговора он стоял к скважине ухом за дверью и подслушивал. Бумаги он аккуратно опустил на стол и тут же встрял.
Конечно, начало беседы он не слышал, но так как он человек партийный, то врать он просто-напросто не может, понимаете, это ему противопоказано (вместо того чтобы со мной поздороваться, он разразился таким педагогическим отступлением); так вот, многолетняя практика ему подсказывает массу случаев, когда человек, будучи в стельку пьяным, совершенно автоматически и при этом безошибочно производил ту или иную операцию на своем рабочем месте.
И Федор Васильевич с