Криминальная мистика. Николай Леонов
эти компьютеры? За что нам такое наказание? Когда Артемка родился, Женя так радовался! Он и рос-то мальчишкой живым, подвижным. Но вот Маришке взбрело в голову, что без компьютера сын вырастет необразованным. В девяносто седьмом купили по той поре самый лучший. И – все! Ребенка как подменили.
– А врачам показать его не пробовали? – спросил Крячко, шагая следом за ней.
– Пробовали… – безнадежно отмахнулась Тамара Федоровна. – Кого только не привозили! Иные, только глянув на него, сразу же разводили руками, мол, с этим уже ничего не поделаешь…
Они спустились на первый этаж и, пройдя через холл, оказались в коридоре, в который открывались несколько дверей. Тамара Федоровна пояснила, что это – комнаты прислуги. Жилье у всех имеется, но если кто не хочет мотаться взад-вперед, он может проживать здесь постоянно.
– Из обслуги по дому у нас сейчас работает всего несколько человек. Дворецкого вы уже видели. Есть еще повар, Люба Шубина. Есть охранники, которые дежурят по очереди. Они же по совместительству занимаются и мелким ремонтом. Дворник, он же садовник – приходящий. Раньше в дальней комнате проживала гувернантка, которая занималась с Артемом. Но Марианна, уж не знаю с чего, приревновала к ней Евгения. Та обиделась и ушла. А мужчину-гувернера брать не стали из-за Илоны. Ну, я уже говорила, что Илонка – это оторви да выбрось. Вот, на территории сейчас дежурит Дима Волков. Отличный работник, хороший семьянин… Час назад, еще до вашего приезда, давала Илонке разгон. Он пришел ко мне и говорит: «У Илоны опять заскок!» Встретила его где-то в саду, повисла на шее, стала срывать с себя одежду…
– Ну, так выдайте ее замуж… – пожал плечами Стас. – При ее приданом женихов найдется в достатке.
– Не хочет! – горько рассмеялась Тамара Федоровна. – Кричит: «На фиг нужно! Я хочу свободной любви!» Тоже возили к психиатрам. Без толку… Ну, идемте к Любе. – Она постучала в дверь и, услышав «Войдите!», кивнула Станиславу: – Прошу!
Повар Люба оказалась особой лет тридцати пяти, несколько полноватой, с коротко остриженными темными волосами, к тому же замкнутой и неразговорчивой. На вопрос Крячко о том, что она могла бы сказать об исчезновении хозяина дома, Люба долго думала, глядя куда-то в угол, и, наконец, как бы собравшись с мыслями, заговорила, пожимая плечами:
– Ну, я толком-то вряд ли что могу знать про Евгения Андреевича… Но вот с людьми говорила, и Тося – она поваром у соседей работает, мы с ней в продуктовом магазине разговаривали – от людей слышала, что в наших местах завелась чупакабра. Ну, этого зверя по телевизору уже показали. Видели, да? Это, говорят, помесь свиньи, собаки и кенгуру. У нее огромные клыки, и она питается только кровью. Я вот и подумала, что это, наверное, так и есть – на Евгения Андреевича и его хлопцев чупакабры напали! – Заговорив о чупакабрах, она преобразилась – в ее голосе зазвучали нотки некоего мистического воодушевления, глаза заблестели, руки начали энергично жестикулировать.
– Хм… – никак не разделяя настроений