Рагу из зернистой икры. Ирина Лобусова
общалась. Я общаюсь только с теми, кто подает хоть какие-то надежды и кого можно продать.
– Девушка мнила себя кинозвездой.
– Они все мнят себя кинозвездами – без всяких на то оснований. Давайте я посмотрю вторую… Так… Лариса Литвиненко, 21 год. Снималась в массовке, фильм «Поцелуй под дождем». Потом – эпизодическая роль в сериале «Солнце Сахары». Реклама колготок….. Вроде бы все… Тоже – ничего особенного, как видите. Не помню. И ее не помню. Судя по ее карьере, просто смехотворной, перспектив никаких… Да, забыла сказать, с теми, кто не перспективный, в основном общается моя секретарша. Сейчас я ее позову, – и нажала какую-то кнопку на столе.
В комнате появилась девица с акриловыми ногтями и директор протянула ей фотографии.
– Я их не помню! – уверенно заявила девица, – они наши?
– Наши. Одна снималась в рекламе, другая – массовка, эпизод и реклама.
– Тогда на сегодняшний кастинг я их не вызывала. Я вызывала только тех, кто может претендовать на полную роль, а массовку нам не заказывали.
– Но может быть, они сами сюда приходили, узнать… – попытался он.
– А им нечего ходить! – отрезала директорша, – мы этого не любим! Если есть что-то – мы сообщаем, а если ничего нет – мы молчим. А те, кто сюда ходит самостоятельно, вылетают из списка! Что с нами будет, если каждый день сюда будут являться 1800 человек! – с этими словами директор поднялась, давая понять, что аудиенция закончена.
16
СТРАНИЦА НИНЫ В СОЦИАЛЬНОЙ СЕТИ
14 ЯНВАРЯ 2013 ГОДА.
Крики затихли около полуночи. Еще на лестничной площадке, только приближаясь к квартире, я уже слышала их. Собственно, что еще можно было ожидать?
Дверь квартиры любопытной соседки тотчас открылась (стоило мне подойти) и оттуда высунулся ее длинный нос (вот так схватила бы и прищемила этот поганый нос дверью!).
– Щас полицию вызову… телевидение… и в газеты позвоню! Во все сразу! Пусть видят, как эти звезды живут! И на них должны быть какие-то законы! Управа найдется! Найдется! Я вот щас…
– А ну пошла! – я так рявкнула на нее, что с перепугу тетка хлопнулась о свою же дверь, – пошла отсюда, сказала!
Тетка шваркнула дверью, захлопывая ее на все замки (бронированное железо жалобно застонало – что только приходится переносить этому железу от людей!). Для острастки я двинула каблуком по проклятой двери и выругалась (ни минуты не сомневаясь, что соседка продолжает стоять под дверью). Теперь мне стало легче, и я уже со спокойной совестью могла зайти в квартиру Ри.
Крики вибрировали. Голос моей сестры звонко разносился под сводами подъезда. Если б она умела так заливаться на сцене, то давно заслужила бы мировую славу (по меньшей мере, Мадонны). Второй голос тоже нельзя было не узнать. От интонации его меня передернуло. Вал. Евг. Истерически не орал (он вообще никогда не орет), но по ноткам его голоса я поняла, что он взбешен, доведен просто до предела… Ну еще бы! Какой человек выдержит! Я пожала плечами и открыла ключом дверь.
Они были одеты для выхода, и я вдруг вспомнила, что в полночь у Марины где-то