Мы из Тайной канцелярии. Дмитрий Дашко
потому казались несколько невместными.
По широко раскинувшейся Неве плыли одинокие кораблики и целые флотилии. Попадались изрядно украшенные судна с разноцветными парусами и флажками. Через каналы были перекинуты деревянные мосты с перилами. Внизу медленно текла мутная вода.
Дом Ушакова охранялся солдатским постом. Бывший за старшего караульной команды капрал в низко нахлобученной треуголке, укутанный в зелёный плащ-епанчу, выслушав рассказ Елисеева-старшего, развёл руками:
– Генерал ещё возвратиться не изволили. Так службой заняты, что не кажинную ночь дома ночуют. Всё в делах, всё в заботах.
Солдаты закивали, подтверждая слова капрала.
– А где же он обычно пребывать изволит? – расстроенно спросил Егорий Савелич.
– Ступайте в Петропавловскую крепость, ваша милость. Там и сыщете.
Пока отец разговаривал с караульными, Иван рассматривал внутреннее убранство дома Ушакова. Взгляд юноши привлекла молоденькая барышня – его ровесница, спускавшаяся по парадной лестнице. Рука в прозрачной перчатке легко скользила по изогнутым перилам.
Фигурка у девушки была грациозная, глазки лукавые, личико тонко очерчено. Её сопровождала женщина постарше. Довольно миловидная особа, но на фоне юной прелестницы совершенно потерявшаяся.
Иван поступил, как подобает галантному кавалеру: почтительно поклонился, щёлкнул каблуками порядком стоптанных башмаков.
Девушка ласково улыбнулась, сделала книксен в ответ, растопырив юбку.
Дамы ушли.
– Кто сия прекрасная молодая Аврора? – спросил молодой человек у стоявшего поблизости солдата и получил ответ:
– Вижу, у тебя губа не дура. Сия барышня – Екатерина Андреевна. Дочурка Андрея Ивановича Ушакова, штац-фрейлина её императорского величества. Да ты рот закрой, парень, – шутливо добавил солдат. – Не по твоим зубам каравай.
Иван смешался, чувствуя, что кровь приливает к лицу. Красивое лицо девушки неожиданно глубоко запало в душу. Он что-то пробурчал солдату и надолго замолк.
Очнулся Иван лишь на мосту, ведущем к Петропавловской крепости, когда путь Елисеевым преградили рогатки и направленные багинеты часовых.
В кабинет начальника Тайной канцелярии их допустили быстро, хотя Иван поймал себя на предательской мыслишке, что войти сюда легко, а вот выйти…
Ушаков действительно признал Елисеева-старшего с первого взгляда, сам встал из-за стола, подошёл и по-дружески обнял боевого товарища.
– Говори, с чем пожаловал?
– Сын у меня, Андрей Иванович…
– Вижу, – генерал с интересом поглядел на Ивана. – Лицом вылитый ты, а вот кумплекцией…
– Кумплекцией подкачал, – согласился Егорий Савелич. – Потому и пришёл к тебе с просьбой. Помоги, ваша светлость, парня в гвардию записать. Век благодарен буду за сынишку.
Ушаков окинул парня цепким взглядом, задумчиво почесал выбритый до синевы подбородок.
– Как зовут?
– Иваном кличут.
– Всем ты хорош, Иван, да ростом не вышел. Тяжело тебе в полку придётся. Офицеры таких не любят. На смотрах