Песнь крови. Энтони Райан
посмотрел на трупы двух псов. По белому снежному покрову расползались струйки крови. «Они бы убили меня. Они на это и натасканы. Не просто идти по следу. Если бы они нашли Селлу и Эрлина…»
– Кто знает, какими путями поведет нас Вера, брат, – сказал он Тендрису. Ему не хватало духу на то, чтобы говорить иначе как нейтральным тоном.
– Воистину так! – Тендрис кивнул, признав мудрость его слов. – Ну что ж, да пребудет с тобой удача!
Ваэлин был так изумлен тем, что его план и впрямь сработал, что, лишь когда Тендрис был уже на краю поляны, спохватился, что не задал чрезвычайно существенного вопроса.
– Брат! А что мне с собакой-то делать?
Тендрис пришпорил коня, подняв его в легкий галоп, и оглянулся через плечо.
– Умный человек ее бы убил. Отважный оставил бы себе.
Он расхохотался, вскинул на прощание руку и исчез за деревьями. Скачущий конь поднял облако снежной пыли, искрящейся в лучах зимнего солнца.
Ваэлин опустил взгляд на пса. Пес смотрел на него преданно, вывалив длинный розовый язык из влажной от слюны пасти. Мальчик снова обратил внимание на то, сколько шрамов у него на морде. Этот зверь был еще молод, но жизнь ему явно выпала нелегкая.
– Меченый, – сказал ему Ваэлин. – Я буду звать тебя Меченый.
Собачье мясо оказалось жестким и жилистым, но Ваэлину было не до того, чтобы перебирать харчами. Меченый непрерывно скулил, пока Ваэлин кромсал одну из туш, отрезая у самого большого пса заднюю ногу. Пока Ваэлин волок добычу обратно в лагерь, резал мясо полосками и жарил его на костре, пес держался в сторонке. И только когда мясо было съедено, а остаток Ваэлин запрятал в дупло, собака осмелилась подойти поближе и, сопя, привалилась к ногам мальчика, ища ободрения. Несмотря на всю свирепость, к каннибализму воларские псы были явно не склонны.
– Даже и не знаю, чем тебя кормить, раз своих сородичей ты не ешь, – задумчиво сказал Ваэлин, неумело гладя Меченого по голове. Пес явно не привык к ласке и в первый раз, когда Ваэлин попытался его погладить, опасливо шарахнулся.
В лагере он провел около часа: готовил, разводил костер, отгребал снег от шалаша и боролся с искушением пойти и посмотреть, ушли Эрлин с Селлой или по-прежнему сидят в пещерке. С тех пор как Тендрис ускакал прочь, Ваэлина не покидало ощущение, что что-то не так: подозрение, что тот чересчур легко принял его слова на веру. Разумеется, он мог и ошибаться. Тендрис показался ему одним из тех братьев, чья Вера тверда и несокрушима. Если это так, тогда ему даже и в голову прийти не могло, что его брат лжет, и к тому же лжет, покрывая отрицателей. С другой стороны, мог ли человек, который всю жизнь выслеживает еретиков по всему Королевству, остаться столь наивным и чуждым цинизму?
Не зная ответа на эти вопросы, Ваэлин не мог рисковать, проведывая беглецов. В ветре не было ничего, что могло бы предупреждать об опасности, песнь глуши не менялась, намекая на засаду, однако мальчик упорно сидел в лагере, жевал собачье мясо и гадал, что ему делать с непрошеным подарком.
Меченый казался на удивление жизнерадостным зверем, если принять в расчет,