Похожая на человека и удивительная. Наталия Терентьева
вдруг ему нужна моя помощь? Я же не знаю обстоятельств его жизни… Я отмахнулась от этой мысли, чужой и предательской. Как будто какая-то часть меня самой решила предать свою суть. Какая помощь? Какие обстоятельства?! Человек третий раз женат, ждет четвертого ребенка, владеет преуспевающим банком, живет в элитном доме вместе с замминистрами и другими персонами из самого верхнего эшелона власти…
Какая помощь! Ложись спать, дорогая Лика. И подумай лучше, как распорядиться собственным необыкновенным даром, – может, поискать себе подобных или поехать, скажем, на Тибет, в Индию, на Шри-Ланку, поговорить там с мудрецами… Куда угодно – только не барахтаться беспомощно в лужице соплей, былых переживаний и жалости к себе.
Алеша оказался настойчив. Он и раньше всегда настаивал на своем, чего бы ему это ни стоило.
– Мне нужна твоя помощь, – заявил он, позвонив мне в тот же день вечером, таким тоном, что отказаться было бы странно и нехорошо.
– Я слушаю тебя.
– Давай не по телефону. Встретимся завтра в пять. Пойдет?
Я даже не могла сообразить, что´ у меня завтра в пять, как он уже побыстрее попрощался, чтобы я не сказала «нет».
Я подумывала – а не взять ли мне с собой Верочку? И ей развлечение, и мне какое-никакое отвлечение от Сутягина… Но дозвониться ей не смогла. Она, видимо, опять не поднимала трубку или ходила с Еликом по магазинам и ресторанам, смотрела, как живут домохозяйки.
Мысль о Верочке не давала мне покоя, слишком уж молода и глупа она оказалась. И еще мне не давал покоя ребенок, который, невзирая на все обстоятельства Верочкиной жизни, тихонько рос себе в ее животе. Какое это, наверно, удивительное чувство! Генная память бабушек и прабабушек подсказывала мне, что ничего важнее и прекраснее для женщины быть просто не может.
Я остановила себя. Не стоит поощрять собственные размышления в эту сторону. Это лукавство природы, вот и все. Какие только механизмы не задействованы, чтобы жизнь на Земле продолжалась! А я вот напрямую не могу в этом участвовать. И что же мне теперь – думать, что как раз самого прекрасного я лишена, и страдать от этого?
Думать – да. Страдать – нет. Пытаться не думать совсем – не получается. Так или иначе обстоятельства и люди возвращают меня к этой мысли. Я к ней привыкла. Но поскольку это – уродство, как слепота, глухота, хромота и всякое разное другое, то заложенное в нас вечное и вездесущее стремление к гармонии протестует. Я нарушаю гармонию мироздания тем, что не участвую в продлении жизни. Так может, мне поучаствовать в нем как-то по-другому?
Глава 14
Хорошо, что на субботу и первую половину воскресенья у меня оказалось так много дел и встреч, что я не могла сосредоточиться на будущей встрече с Алексеем Сутягиным.
Неделя как-то незаметно подошла к концу. Я уже привыкла намечать на выходные то, что не успела сделать за обычные пять «рабочих» дней. На спектакль и выставку можно сходить среди недели, а вот классические выходные у меня должны быть забиты делами до отказа, чтобы