Покровские ворота (сборник). Леонид Зорин
облеченный властью, мог бы сделать много добра.
Клодий. Дион, что это вдруг на тебя напало? Когда же этот мир жил по другим законам?
Дион. Да, если б все это творилось до нашей эры, я бы молчал. Но ведь все это происходит уже в нашей эре! В нашей эре! Ты должен меня понять.
Лоллия. В нашей эре смешно изображать пророка, Дион. Император может спросить вас, кто дал вам право выносить людям приговоры? Для начала вас должны признать хотя бы гением. Иначе ваш гнев объяснят дурным характером или скверным пищеварением.
Дион. При чем тут мой характер или мой желудок? Есть же интересы Рима…
Клодий. Боже, Дион, как ты наивен. Ты сокрушитель основ или ты дитя? Неужели это ты пишешь сатиры? Тебе буколики надо писать, воспевать пастушек и пастушков. Интересы Рима… Рим сам не знает, в чем его интересы. Сегодня – они одни, завтра – другие. Сегодня – союз с дакийцами, завтра – война, послезавтра – снова союз. Вчера Луций Антоний был верным сыном, сегодня он враг, завтра он снова сын. Интересы Рима изменчивы, искусство вечно. Конечно, Лоллия права – великим тебя еще не объявили, но ты об этом не думай, пиши стихи.
Лоллия. Прощайте, Дион, и не вздумайте просвещать императора. Мне кажется, он этого не любит.
Уходит с Клодием, дружески кивнувшим Диону.
Дион. Клодий – лучший из всех, и что же он мне советует: смириться! Ни больше ни меньше. (Задумчиво.) Но как красива эта женщина! Вся порядочность моей Мессалины не перевесит такой красоты. (После паузы.) И все-таки если случай представится, я буду откровенен, умно это или неумно.
Неслышно появляется большелобый человек, узкобровый, с крупными глазами навыкате, – это Домициан.
Домициан (живо). Дион? Это ведь ты, приятель мой. Я ведь тебя узнал. У меня отличная память на лица.
Дион. Это я, цезарь, и я приветствую вас.
Домициан. Говори мне «ты», Дион.
Дион. Но для этого мы еще недостаточно знакомы.
Домициан (весело). А ведь ты прост, приятель мой, хоть и печешь эпиграммы. Ничего, валяй, я не обижусь. Когда человека называют на «вы», ему оказывают уважение, но когда Богу молятся, к нему обращаются на «ты».
Дион. В таком случае, как тебе будет угодно.
Домициан. Нравится тебе мой дом?
Дион. Прекрасный дом, цезарь.
Домициан. А мой вечер? Мои гости? Много красивых женщин, не правда ли? Ты любишь женщин, Дион?
Дион. Я плохо их понимаю.
Домициан. Тем больше оснований любить их. Упаси тебя Небо их понять, ты тогда на них и не взглянешь. Моя жена – прекрасная женщина и, однако же, как бы это попристойней сказать… симпатизировала одному актеру. Как тебе это нравится? Смех да и только. Понятно, из этого вышли неприятности. Актера я казнил, ее прогнал. Правда, потом я снова ее приблизил, потому что получилось, что я наказываю самого себя, а это было вовсе уж глупо, и, кроме того, так хотел мой народ, а ведь мы, императоры, служим народу.
Дион. Что же, ты рассудил мудро.
Домициан. Тем