Ким. Редьярд Киплинг
закон – Ананды[3] Господина
Бодисатвы, которого под сердцем
Носила Майя.
И Он здесь! Чудеснейший закон также здесь. Мое паломничество хорошо началось. А что за работа! Что за работа!
– Вон там сахиб, – сказал Ким и нырнул среди ящиков с произведениями искусства, минуя мануфактурный отдел. Седобородый англичанин смотрел на ламу, который степенно повернулся и поклонился ему. Порывшись несколько времени, он вытащил записную книжку и клочок бумаги.
– Да, это мое имя, – сказал англичанин, с улыбкой смотря на детский неумелый почерк.
– Один из нас, который совершал паломничество к Святым местам, теперь он настоятель Лунг-Чосского монастыря, дал это мне, – запинаясь, проговорил лама. – Он говорил мне про эти изображения, – его худая рука, дрожа, указала на все вокруг.
– Привет тебе, о лама из Тибета. Вот изображения, и здесь я, – он взглянул в лицо ламы, чтобы приобрести познания. – Пройди пока в мою канцелярию.
Старик дрожал от волнения.
Канцелярия была маленькая комната, отделенная от галереи, где находились скульптуры. Ким припал к полу, приложив ухо к щели двери из кедра, треснувшей от жары, и, следуя своему инстинкту, приготовился слушать и наблюдать.
Большая часть разговора была выше его понимания. Лама, сначала с запинкой, рассказал хранителю музея о своем монастыре Суч-Зен, находившемся высоко среди скалистых гор, в четырех месяцах ходьбы от Лагора. Англичанин принес громадную книгу с фотографиями и рисунками и показал ему этот самый монастырь, гнездившийся на утесе, откуда открывался вид на громадную долину, почва которой была разнообразных цветов.
– Да, да! – лама надел очки в роговой оправе китайской работы. – Вот маленькая дверь, в которую мы вносим дрова на зиму. И ты – вы, англичане, знаете это? Тот, кто состоит теперь настоятелем монастыря Лунг-Чо, говорил мне это, но я не поверил. Владыка-Всесовершенный почитается и здесь? И жизнь Его известна здесь?
– Она вся высечена на камне. Пойди и посмотри, если ты отдохнул.
Лама, волоча ноги, прошел в главный зал, и хранитель музея вместе с ним просмотрел всю коллекцию с благоговением верующего и точностью оценок профессионала.
Он узнавал на истертых камнях событие за событием чудесной истории, затрудняясь по временам при виде незнакомых ему греческих предметов и восторгаясь, как ребенок, при каждой новой находке. В тех местах, где были пропущены связующие моменты, как, например, в благовествовании, хранитель музея пополнял пропуск, вытаскивая из кучи книг французские и немецкие с фотографиями и гравюрами.
Тут был и набожный Асита, тождественный евангельскому Симеону; он держал на коленях святого младенца, а мать и отец прислушивались к его словам; были тут и события из легенды о двоюродном брате Девадатта. Там – смущенная злая женщина, обвинявшая Будду в нецеломудрии, здесь – проповедь в Оленьем парке; чудо, которое поразило огнепоклонников; Бодисатва в царской одежде; чудесное рождение, смерть в
Ананда – любимый ученик Будды.