Свет погас. Редьярд Киплинг
на китайской джонке», – пояснил он, показывая их один за другим, – «Штурман, зарезанный во время бунта на судне», «Джонка на мели у Хакодате», «Сомали, погонщик мулов, которого секут плетью», «Граната, разрывающаяся в лагере у Берберы», «Солдат, убитый под Суакимом».
– Хм! – промычал Торпенгоу. – Не могу сказать, чтобы я был большим поклонником Верещагина, но о вкусах не спорят. А вы теперь делаете что-нибудь?
– Нет, я просто здесь для собственного удовольствия.
Торпенгоу окинул взглядом безотрадную картину выжженной солнцем местности и промолвил:
– Странное у вас представление об удовольствии, право. Деньги есть?
– Достаточно, чтобы прожить. Но вот что, если хотите, я готов делать для вас рисунки из военного быта.
– Мне это не нужно, но моя газета, быть может, пожелает их иметь. Вы, я вижу, можете рисовать недурно и, как мне кажется, не погонитесь за большим вознаграждением, не так ли?
– На этот раз нет; я не хочу упустить случай.
Торпенгоу снова посмотрел на рисунки и одобрительно покивал головой.
– Да, вы правы, что не хотите упустить случай, когда он вам представился…
И он поспешил в город и телеграфировал своей газете: «Нашел человека делает прекрасные рисунки дешево приглашать будут корреспонденции с рисунками».
А человек, сидевший на редуте, тем временем болтал ногами и бормотал про себя:
– Я знал, что случай подвернется рано или поздно, и клянусь, достанется им, если я выйду живым из этой переделки!
Вечером того же дня Торпенгоу сообщил своему новому знакомому, что Центральное Южное Агентство согласно принять его к себе на службу, на пробу, с уплатой за три месяца вперед.
– Да, кстати, как ваше имя? – осведомился Торпенгоу.
– Гельдар. А скажите, предоставляется мне полная свобода действий?
– Вы наняты на пробу и, следовательно, должны оправдать их ожидания. Вам всего лучше ехать со мной. Я отправляюсь вверх по Нилу с одним из отрядов и сделаю для вас все, что могу. Дайте мне несколько ваших рисунков, я отошлю им их для образца. – И мысленного он добавил: «Это самая выгодная афера, какую когда-либо делало Центральное Южное Агентство, а уж я-то им довольно дешево достался».
Таким образом, Дик Гельдар сделался членом достопочтенного братства военных корреспондентов, все члены которого получают неотъемлемое право работать сколько могут и получать, сколько будет угодно Провидению и их патронам. К этим правам прибавляется впоследствии гибкость языка, перед которой не в силах устоять ни мужчина, ни женщина, взгляд ястребиный, пищеварение страуса и бесконечная «приспособляемость» ко всевозможным условиям жизни. Некоторые, конечно, умирают, не успев достигнуть этой степени совершенства, а другие, вернувшись в Англию, появляются в обществе в модных фраках, под которыми трудно отличить их необычные свойства, и потому слава их остается сокрытой от толпы. Дик следовал за Торпенгоу, куда бы ни занесла