В поисках Аляски. Джон Грин
мокрыми. Я конечно же ненавидел его не так, как Полковник – он ненавидел из принципа, а принципиальная ненависть куда как сильнее ненависти типа «пацаны, зря вы обмотали меня скотчем и бросили в озеро». Тем не менее, пока он смотрел на Полковника, я старался устрашить его взглядом, но забыть о том, что он не далее чем две недели назад видел мою тощую задницу, не прикрытую ничем, кроме трусов, было сложно.
– Ты настучал на Пола с Марьей. Мы отомстили. Мир? – предложил Кевин.
– Я на них не стучал. И этот вот Толстячок однозначно на них не стучал, но вы все равно решили поразвлечься за его счет. Мир, говоришь? Гм… дай-ка я быстренько опрос проведу на эту тему. – Танцовщицы из группы поддержки сели, прижав к груди свои помпоны, словно в молитве. – Слышь, Толстячок, – обратился ко мне Полковник. – Как ты думаешь, мир?
– Мне вспоминается случай, когда в Арденнах немцы потребовали, чтобы американцы сдались, – ответил я. – И я на это предложение мира скажу то же самое, что генерал Мак Олиф сказал тогда: «Бред».
– Кевин, ну вот зачем ты пытался его убить? Он же гений. Твой мир – бред.
– Да ладно, чувак. Я же знаю, что это ты настучал, а мы должны были защитить честь друга, а теперь конец истории. Давай закроем эту тему. – Казалось, что Кевин говорит искренне, может быть, дело было в том, что Полковник славился своими дикими выходками.
– Давай так. Назови какого-нибудь нашего президента, который уже умер. Если Толстячок не в курсе, что он сказал перед смертью, тогда мир. А если знает – вы до конца своей жизни будете проклинать тот день, когда нассали в мои кеды.
– По-моему, это идиотизм.
– Хорошо, никакого мира. – И Полковник откинулся на спинку сиденья.
– Ну ладно. Миллард Филлмор, – придумал Кевин.
Полковник спешно повернулся ко мне, и в его глазах я прочитал вопрос: У нас вообще был такой президент? Я лишь улыбнулся:
– Когда Филлмор умирал, он был жутко голоден. Но его доктор считал, что отказ от пищи поможет ему победить лихорадку… или с чем он там слег. Филлмор без умолку твердил о том, как он хочет есть, и доктор наконец дал ему чайную ложечку супа. Ну, он говорит с сарказмом: «Кормят, как на убой» – и умирает. Перемирия не будет.
Кевин закатил глаза и ушел, а до меня дошло, что я мог бы приписать Филлмору любые предсмертные слова, главное было произнести их уверенным тоном, и Кевин, наверное, все равно бы мне поверил. Я пропитывался самоуверенностью Полковника.
– О, ты впервые повел себя как настоящий говнюк! – рассмеялся он. – Я, конечно, все условия тебе создал. Но все равно. Молоток!
К несчастью для Калвер-Крикских Никаких, в тот день они играли не с командой слепоглухих, а с какой-то христианской школой из центра Бирмингема – их команда была укомплектована громадными обезьяноподобными Гаргантюа с густыми бородами, которые к тому же совершенно не согласны были подставлять вторую щеку.
Счет в конце первой четверти был 20: 4.
И вот тут стало весело. Полковник оказался главным заводилой.
– Пол! –