Летопись Затмения: Чему быть, того не миновать. Роман Витальевич Алёшин
легким на подъем, колено альвийки, как только ему выдалась возможность, отправилось в короткое по дистанции, но быстрое по скорости движения, путешествие. Целью сего незамысловатого путешествия стал пах рыцаря. Готфрид и на этот раз показал чудеса проворности, одним шагом отойдя в сторону и заломив руки девушки за спину. Чернобурка не унималась и рыцарю пришлось обхватить ее всю, заключив в замок. Девушка рычала, чертыхалась, подпрыгивала и всячески вырывалась, пиная ногами воздух. Готфрид сейчас походил на укротителя необъезженной лошади. Наконец Чернобурка прекратила, переводя дыхание.
– Слишком очевидный ход. Будь я на твоем месте, мой выбор бы пал… скажем на плевок лицо.
– Не по-рыцарски как-то это, в лица плевать, – усмехнулся девушка и снова попыталась вырваться из захвата, но Готфрид держал ее как навалившийся сзади медведь.
– Между ног бить очень по-рыцарски?
– А то я на рыцаря похожа?
– Так вот я совет и не для рыцаря и давал.
На этот раз Чернобурка сдалась и обмякла, окончательно утомленная всем происходящим. Девушка поняла, что ей встретились как минимум достойные противники и ее обычные финты с ними не пройдут.
– Редко доводилось мне встречать людей с такой реакцией. Для альвов это естественно, но не для заплывших жиром мортов.
– Ого! Ты даже назвала меня и Леона один раз человеком. Но не обольщайся, что я размякну от этого. Руки! – строго приказал Готфрид и девушка покорно протянула ему свои руки, которые он связал, на этот раз особым узлом, попутно не преминув еще раз заглянуть в бирюзовые витражи темного замка, за которыми скрывалась неприступная королева разбоя. Про себя рыцарь отметил, что никогда раньше его не привлекал этот цвет, как сейчас.
– Да ты просто сумасшедший! – со смесью восхищения и удивления, сказала Чернобурка. – Будь ты медлительнее, то уже лежал бы замертво мордой в костре. Ты ведь это понимаешь? А ты как ни в чем не бывало ведешь со мной праздные разговоры и даже не ударил.
– Истинным рыцарям не пристало бить женщин! – невозмутимо ответил Готфрид.
– Ты на рыцаря похож как я на булочницу. Есть что-то в тебе морт такое, чего нет в остальных…
– Месть? Комплимент и оскорбление в одном предложении.
– Пока я не поняла, что, но одно могу сказать наверняка – ты достоин уважения и я сдаюсь на твою милость, – закончила альвийка, пропустив вопрос рыцаря мимо ушей.
– Хоть мы и молоды, но уже помахали мечами в сечах далеко не турнирных, а там… сама знаешь, промедление смерти подобно, – рыцарь поскреб оцарапанную щеку и посмотрел на пальцы, обнаружив там кровь. – Уж больно царапаться ты любишь, какая же ты лиса? – Готфрид вновь тронул щеку. – Тут впору другое прозвище брать, как тебе черная кошка?
– Не люблю кошек, остряк.
В это время из-за деревьев показался хмурый Леон. Он вел перед собой уже повязанного, последнего разбойника с опухшей щекой и синяком под глазом, совсем свежим. Видимо разбойник сопротивлялся, а Леон