365 лучших сказок мира. Братья Гримм
я ее не проклинаю. Но почему ты, – продолжал он, – бродишь здесь один? Ты, вероятно, тоже не особенно счастлив.
– Да, – ответил Аль Багум. – Я был богат, но у меня все сгорело: дом, все вещи, товары. В довершение несчастья заболела моя жена, и сегодня у моих детей в первый раз нет ни куска хлеба. Еще хорошо, что добрая соседка принесла им поесть. Но, – прибавил Аль Багум, – мне прежде всего следует постараться помочь тебе. Пойдем со мной. Крошечная каморка, в которой мы живем, достаточно велика, чтобы ты мог переночевать в ней, там по крайней мере ты не будешь под открытым небом и обсушишь твои одежды.
– Пожалуй, – сказал старик, – я пойду с тобой. Аллах заплатит тебе мой долг.
– Я верю в справедливость Аллаха, – ответил Аль Багум, – но я зову тебя к себе, не думая о награде, поверь мне.
– Так-то оно так, – сказал старик, – а между тем гении земли будут тебе покровительствовать! Я, Селим, ручаюсь тебе в этом.
– Аллах велик, – просто ответил Аль Багум.
Семья Аль Багума жила в небольшой комнатке, уцелевшей от пожара и прежде служившей кладовой. Медже, жена Аль Багума, поддерживала в ней порядок с помощью своей подруги, бедной вдовы Зораиды.
Когда Аль Багум открыл дверь в жалкое жилище, он увидел, что его жена сидит на табурете и горько плачет. Зораида и дети Аль Багума, сын Ахмед и дочь Марджиана, старались утешить мать.
– Какое новое несчастье поразило нас? – спросил Аль Багум.
– Ах, – ответила Медже, не замечая Селима, – сюда опять приходил Мук и требовал, чтобы мы отдали ему двести цехинов, которые ты у него взял. Я его умоляла подождать, но он говорит, что если не получит деньги сегодня, то завтра же велит продать все наши уцелевшие вещи.
– Пусть свершится воля Аллаха, – просто ответил Аль Багум. – Лучше потерять все, чем быть таким злым, как этот старый Мук. Однако, – прибавил он, – позаботимся о госте, которого я привел сюда.
И он рассказал все, что случилось. Говоря, Аль Багум подбросил в очаг несколько сухих веток, огонь запылал ярче.
Вскоре Медже и Зораида разложили в углу комнаты циновки из маисовой соломы, на которые улеглись Аль Багум и Селим. В противоположном углу они повесили гамак для детей.
На следующий день рано утром раздались сильные удары в дверь. Аль Багум понял, кто пришел, но тем не менее отворил дверь. В комнату почти вбежал худой старик с непомерно длинными, двигавшимися, как у осла, ушами, которые торчали по обе стороны широкого тюрбана. Это был Мук. Голос его тоже напоминал крик осла.
– Угу, это я, – сказал он Аль Багуму. – Ну, где же мои двести цехинов?
Говоря это, он насторожился и повернул уши в сторону Аль Багума, точно не желая пропустить ни одного его слова.
Аль Багум ответил, что он уплатит ему деньги, как только заработает что-нибудь, но Мук закричал:
– Я велю приставу, служащему у кади, унести все, что ты имеешь, и продать.
– Да ведь тебе не дадут за мое имущество больше пятидесяти цехинов, – уверял Аль Багум. Но Мук не стал слушать его и ушел, хлопнув дверью.
Взволнованный